Пытаясь забыть его, я отдалась своей страсти — рисованию. В алькове моего тесного жилища стоял мольберт с палитрой красок и набором кистей. Я сделала его своей студией. И, поскольку квартира была такой маленькой, использовала акриловые краски, чтобы избежать токсичности масляных. Я продолжила работу над картиной редкой бабочки. Голубая Морфо, одна из самых крупных в мире, с размахом крыльев от пяти до шести дюймов. Она отличалась яркими синими крыльями с кружевными черными краями. По иронии судьбы, именно такого оттенка синего был глаз Романа. Когда нанесла на холст немного синей краски, я снова подумала о нем. Если бы Херст был бабочкой, он был бы Голубым Морфо. Уникальный. Властный. Больше жизни. О, как красиво! Только мне бы хотелось заставить его вылететь из моей головы.
Чуть раньше семи с тяжелым сердцем я отложила краски, переоделась в винтажное платье с принтом бабочек и отправилась на встречу с Харпер в «Киприани». Хотя я была не в настроении куда-то идти, она умирала от желания услышать о моем интервью с Романом. Надеюсь, она оплатит счет и придет с чеком от своего отца. Потому что после оплаты всех счетов сегодня, эти шестьсот долларов нужны мне больше, чем когда-либо. Мой мудак-арендодатель уже дважды звонил мне по поводу оплаты аренды. Он сказал мне, что если я не заплачу до конца недели, то он начнет процедуру выселения.
Ресторан, расположенный на Западном Бродвее, находился недалеко от моей квартиры, и я была благодарна за это, так как устала, и колено все еще болело. Я также благодарила небеса за то, что дождь не начался снова, а воздух в конце апреля стал мягким и влажным. Я прибыла первой, и метрдотель проводил меня к нашему столику, после того как сказала ему, что не хотела пить в баре. За бокал вина мне пришлось бы заплатить двадцать баксов. Нет, пас. Я могла прожить и без него.
Я устроилась за покрытой белой льняной скатертью стол, расположенный в центре ресторана. Это любимое место Харпер, так как оттуда открывался лучший вид на все происходящее вокруг. Этот шумный ресторан — излюбленное место модной публики, заполненное длинноногими моделями, фотографами, редакторами журналов и дизайнерами. Это место, где можно было увидеть и быть увиденным. Хотя, и не то место, где вы могли бы встретить затворника Романа Херста.
Все еще пытаясь вытеснить его на задворки сознания, я вытянула забинтованную ногу под столом, вспоминая, что он мне говорил, и принялась изучать меню. Здесь очень вкусно готовили, хотя у меня не было особого аппетита. Когда я просматривала сегодняшние блюда, стоимость которых начиналась от сорока долларов, до моих ушей донесся знакомый шорох. Я подняла глаза. Это Харпер, шикарно одетая в поношенные дизайнерские джинсы, строгий блейзер и остроносые ботинки. Ее густые русые волосы были собраны в хвост, а на лице — идеальный макияж.
— Привет, — поздоровалась она, садясь на стул напротив меня. — Ты заказала вино?
— Нет, я ждала тебя. — Она опоздала на полчаса. Опоздала всего на полчаса. Управление временем не входило в число талантов Харпер.
Подошедший официант был рад ее видеть. Она здесь постоянный клиент. Не заглядывая в винную карту, Харпер заказала «Сансер». Уверена, что бутылка стоила больше ста долларов. В отличие от меня, у которой бюджет был ограничен, у моей лучшей подруги — лимита нет. У нее бездонный трастовый фонд. И такой же бесконечный счет расходов.
Вино принесли быстро, и после того, как Харпер одобрила его, официант налил нам по бокалу, а затем поставил бутылку в ведерко для вина, наполненное льдом.
— Salut, — весело произнесла она, чокаясь своим бокалом о мой. Мы сделали по глотку. Охлажденное вино приятно освежало и было совсем не похоже на то дешевое, которое покупала я.
— Как прошли выходные? — поинтересовалась я.
— Все то же самое, все то же самое. Мы с Дереком обсуждали свадьбу с его родителями. Не могу поверить, что до нее остался всего месяц. Боже!
Я слышала об этой сказочной свадьбе уже столько раз, что аж стало до тошноты. Уже больше года. Она должна была состояться в выходные Дня поминовения и стать свадьбой всех свадеб, с каретой, запряженной лошадьми, для жениха и невесты. Я буду ее подружкой невесты в скромном желтом платье, которое она выбрала для меня в Bergdorf's. Слава богу, она предложила заплатить за него двенадцать сотен долларов, после того как я сказала, что не могу себе этого позволить.
Моя подруга отпила еще глоток вина. Ее обручальное кольцо с тремя каратами поймало свет свечи и замерцало в моих глазах.
— Репетиционный ужин состоится в пятницу вечером перед свадьбой. Не забудь об этом. Ты должна быть там.
— Не уверена, смогу ли я быть. Возможно, мне придется работать допоздна, — хмуро ответила я. Харпер повернула голову влево и посмотрела на меня.
— О, смотри! Там Анна Винтур, редактор Vogue, и дизайнер Майкл Корс. — Она так увлеклась наблюдением за людьми, что, по-моему, не услышала ни слова из того, что я сказала. К тому же, по ее признанию, у нее был СДВГ8. Заметив топ-модель, она вернула свое внимание ко мне.
— Я не могу выразить тебе свою благодарность за освещение моего сегодняшнего интервью с Романом Херстом. Хочу услышать все! Но пока я не забыла, вот чек, который мой отец обещал тебе. — Она залезла в свою дизайнерскую сумочку и протянула мне конверт. Я с благодарностью взяла его у нее и украдкой взглянула на него. Я тихо вздохнула с облегчением: мне заплатили сполна.
Она снова залезла в сумку.
— О, а здесь сорок долларов, которые я должна тебе за прошлую неделю. Я наскребла еще сотню и смогла доехать на Uber от дома родителей Дерека.
Две двадцатки. Я выхватила у нее купюры и засунула их в рюкзак вместе с чеком. Круто, что хоть раз мне не пришлось просить у нее деньги, которые я же ей и одолжила… из-за которых баланс моего расчетного счета чуть не стал отрицательным. Я потеряла счет тому, сколько она была мне должна — еще одно проявление ее синдрома дефицита внимания и полного пренебрежения временем.
— Ладно, теперь, когда мы разобрались с этим, расскажи мне все! Каким он был?
Высокий. Великолепный. Таинственный. Сложный. Защитник. Любитель контроля. Заботливый. Сексуальный, как грех.
Я сделала большой глоток вина, чтобы подавить ощущения, вспыхнувшие во всем теле. Сердце заколотилось как ненормальное. Трепетание. Напряжение. Покалывание. Я с трудом сглотнула, чтобы не выпустить пузырь эмоций, который раздувался в моей груди.
— Он был очень любезен. Предложил чай и ответил на все твои вопросы.
— Даже на тот, который задала лично я? Надеюсь, ты не возражала против этого.
— Вообще-то, он не дал мне возможности задать его. — Что ж, это была правда. — Роман должен был ответить на очень важный телефонный звонок и вежливо попросил меня уйти.
Харпер нахмурилась.
— Это очень плохо. Что ты думаешь?
— Он не гей. — Слова быстро вылетели у меня изо рта. Не оставляя моей подруге возможности, чтобы возразить мне.
— Я была уверена, что он гей. Как он выглядит?
— Обычный и ничем не примечательный.
Это — преуменьшение века. От этого человека захватывало дух. Грозный. В своей собственной лиге.
Моя собеседница скривила свои блестящие красные губы.
— О, я представляла его невысоким и с мальчишеской внешностью. Очки в роговой оправе. Он разрешил тебе сфотографировать себя?
— Нет. К тому же, мне пришлось подписать соглашение о неразглашении. — Затем, после еще одного большого глотка вина, я сообщила ей новость. — Он узнал, что я притворялась тобой.