1.
«Твой дом там, где спокойны твои мысли.» - Велика китайская мудрость.
«Господи, почему так много крови? Неужели должно быть столько крови?... - Аля посмотрела на свои руки. Они тоже были в крови. Кровь была теперь повсюду: на кровати, на полу, даже на кухонном столе алел яркий отпечаток ладони, испачканной в крови… И в голове пульсировала только одна мысль: «Что же мне делать? Что же мне теперь делать?...»
1.
За пол года до этого.
Билет выпал из сумки, когда она доставала из внутреннего кармашка телефон, чтобы позвонить маме. Несколько секунд Аля в недоумении смотрела на изображенный на конверте самолет. Все люди мечтают летать как птицы, а в итоге получают вечную агонию и бескрылые руки. Если приравнивать полет к свободе, его постоянно будет не хватать.
Она подошла к ночному столику, на котором стояли недопитый стакан воды и шкатулка. Ну вот, все из чего складывалась целая жизнь уместилось в одну деревянную шкатулку. Шкатулка была очень старой, лак кое-где потрескался и облез, дерево потеряло цвет, и только перламутровые журавли на крышке по-прежнему исполняли свой прекрасный любовный танец. Она провела кончиками пальцев по дереву и почувствовала приятный холодок исходящий от полированной поверхности. Эта шкатулка досталась ей от мамы, а маме от бабушки. Бабушке, в свою очередь, подарил шкатулку жених, привез ее из Китая. Позже жених погиб во время гражданской войны, а шкатулка пережила всех: жениха, бабушку, революции, войны… Журавлики были сделаны из нежного слоя перламутра, снятого, видимо, с устричных раковин – тонкая, совершенная работа…
Аля открыла крышку шкатулки. Внутри лежали пачка фотографий, несколько засохших цветочных стеблей, обручальное кольцо, запонки, записная книжка. Вот и весь багаж за шесть лет. Плакать она уже не могла, больше не осталось ни сил, ни слез. За последние два года, она научилась справляться с болью, которая накрывала горячей волной, подступала к горлу, сжимала сердце, так, что физически невозможно было вдохнуть… И только спустя время долгожданные и спасительные слезы выпроваживали вон из тела эту боль. Медленно, словно важную даму, выводили под руки, несли подол ее платья. И, когда наконец, комната, где обитала боль пустела, Але удавалось уснуть.
Она сняла с безымянного пальца обручальное кольцо и положила его в шкатулку. Достала записную книжку Вадима. Знакомый почерк, красивые, ровные буквы, значки, закорючки, смешные рожицы на полях. На многих страницах наброски. Алин профиль, Аля, сидящая в кресле, Аля спящая. Он рисовал ее, пока вел по телефону скучные беседы.
Раньше мысли о Вадиме не давали ей нормально жить, спать, чувствовать. Теперь осталась только тоска, с ней можно уживаться. Невыносимость бытия сменилась какой-то липкой и тягучей апатией.
Аля сложила шкатулку в большую дорожную сумку, пришло время двигаться дальше. Даже мама решила, что для нее так будет лучше, а ведь маме совершенно не хочется отпускать ее одну, так далеко, в незнакомую страну. Аля не имела ни малейшего представления, что она будет там делать, где будет жить, она не знала языка, не знала толком ничего. Просто вдруг, в голове сложился пазл – нужно ехать в Таиланд. Именно там они с Вадимом провели медовый месяц, именно там она была так счастлива.
Она сняла с полки урну с прахом мужа, проверила хорошо ли закрыты замочки на крышке, бережно завернула ее в кашемировый шарф. Проходя мимо спальни, Аля взглянула на свое отражение в зеркале, висящем на стене в прихожей. Отросшие за два года волосы, ее модный боб превратился в длину «ниже плеч», серый кардиган, черные джинсы, и никакого света в глазах. Именно так она и будет выглядеть всю оставшуюся жизнь. Потому что теперь ей все равно, как выглядеть. Ей не для кого больше стараться.
Раздался звонок в дверь, Аля машинально глянула в глазок, приехала мама. Она должна была забрать Тишку и отвезти Алю в аэропорт.
Мама выглядела очень свежо, от нее веяло ароматом, который Аля хорошо знала и любила с раннего детства – Opium от Ив Сен Лорана. Мама никогда не изменяла любимым духам и папе. Но пять лет назад папа умер от инсульта, а два года назад погиб Вадим. И теперь они остались с мамой совсем одни…
- Привет! – мама обняла ее за плечи. – Как ты, девочка моя? Все собрала?
- Да, почти…
Мягко ступая лапами из кухни вышел Тишка. Явился поприветствовать маму.
- Эй, ну здравствуй, Кот!
Мама всегда называла его «Кот» и никак иначе. Аля взяла кота на руки и стала гладить по голове.
- Совершенно ничего не ест вот уже два дня, дуется на меня. Все чувствует… - она поцеловала кота в пушистую макушку.