“Генерал! Наши карты -- дерьмо. Я пас. Север вовсе не здесь, но в Полярном Круге.
И Экватор шире, чем ваш лампас.
Потому что фронт, генерал, на Юге.
На таком расстояньи любой приказ
превращается рацией в буги-вуги.”,
она вспоминала, как Вадим любил, чтобы она читала ему вслух стихи, которые знает наизусть. Когда они куда-нибудь долго ехали на машине или просто лежали в темноте. Он очень любил это стихотворение, особенно строчки:
“На пустыре, где в ночи горят
два фонаря и гниют вагоны,
наполовину с себя наряд
сняв шутовской и сорвав погоны,
я застываю, встречая взгляд
камеры Лейц или глаз Горгоны.
Ночь. Мои мысли полны одной
женщиной, чудной внутри и в профиль.
То, что творится сейчас со мной,
ниже небес, но превыше кровель.
То, что творится со мной сейчас,
не оскорбляет вас.”
Он всегда говорил, что его мысли тоже полны этой “чудной женщиной”, и часто цитировал именно эти четверостишья. Так, вспоминая Вадима и их поездки Аля и уснула.
В четыре утра ее разбудил звон колокола. Ей стоило немалых усилий аодняться с постели и умыться, она не знала, во ктором часу уснула этой ноью, потому что иметь при себе часы тоже было запрещено, но чувствовала себя совсем разбитой. За окном небо немного посерело, но было еще достаточно темно, и луна висела, словно приклеенная скотчем к небосклону. Аля вышла из домика и направилась к беседке, где, как ей сказал Большой Джо она будет находить свое расписание на день и еду. Аля должна была приходить сюда всякий раз, когда прозвонит колокол. В беседке никого не было. На столе она нашла фруктовый салат, чай в термосе и лепешку. Помимо медитаий ей предстояло еще и физическое очищение, все эти десять дней нужно было питаться только вегетарианской пищей. Под мисочкой с салатом Аля обнаружила список того, что ей предстояло сделать сегодня, составленный для нее Большим Джо. Английские буквы выглядели так, словно их писал пятилетний малыш, но Аля знала, что это почерк монаха. Ее удивляло, что по-тайски при этом он писал совершенно потрясающие, каллиграфические узоры. Список состоял всего из нескольких пунктов:
- Завтрак
- Медитация (сосредоточься на дыхании в области носа)
- Обед
- Медитация
- Ужин
- Медитация
- Сон
Нехитрое расписание. Аля подумала, что от скуки можно сойти с ума. Как она сможет часами сидеть и медитировать? У нее, конечно уже есть опыт медитации, но ей казалось, что она отдала все силы, на то, чтобы начать забывать. А теперь придется вспоминать все сначала.
Она съела салат и выпила чай, день только занимался, на востоке небо окрасилось в красный цвет. Аля взяла коврик для медитаций и пошла в ту часть пляжа, где ее ждала беседка, которую специально для нее подготовил монах. Когда солнце поднимется выше и станет совсем жарко, Але предстояло переместиться в свой домик и проложить медитацию там.
Первый день пролетел практически незаметно для Али. Она не привыкла много разговаривать в повседневной жизни, поэтому молчать для нее не составило особого труда. Медитация не получалась правильной, вместо того, чтобы сосредотачиваться на дыхании, она думала о том, что тело затекло, и сидеть неудобно, или продумывала программу обучения для девочек, живущих в монастыре. Много гуляла по пляжу, но только в пределах территории монастыря и по аллеям монастырского парка тоже. Вечером, получив на ужин плошку риса без всякой приправы и вкуса, Аля довольно быстро уснула. А на следующий день, в четыре утра ее опять разбудил колокол.
Весь второй день предстояла посвятить самой випассане, медитации на ощущения своего тела. Его нужно было разделить на клеточки, и каждую клеточку исследовать. Медленно, с чувством, с толком, с расстановкой. Начиная от ногтей на пальцах ног и заканчивая волосами на макушке. И так в течение дня, раз за разом. Это все объяснил Але Джо перед завтраком. При этом, как только он увидел, что Аля все поняла, он тут же удалился, оставив Алю наедине с завтраком и мыслями. Теперь, каждый день ей предстояло по часу сидеть без движения трижды в день, просто ощущая свое тело, его болевые точки, пытаясь расслабить зажимы тут и там. «Тебе придется прорабатывать боль, и не только физическую» - сообщил Але монах. И она прорабатывала. Сидеть по часу в позе лотоса было очень тяжело, тело ныло, ноги затекали. Но постепенно Аля почувствовала, что она абстрагируется от физического дискомфорта все больше и больше. Она начала наблюдать за тем, что происходило у нее внутри. А внутри была сплошная боль и чернота, ей практически не за что было зацепиться, чтобы вынырнуть из этой бесконечной реки страданий. Было довольно сложно сосредотачиваться, постоянно мешали мысли о Вадиме, и о том, какую счастливую жизнь они могли бы прожить вместе. Кое-как она дотянула до вечера, но вместо того, чтобы расслабится получила только еще больший стресс. Зато физическая усталость дала о себе знать и забравшись под полог от москитов Аля практически сразу уснула.