Эля глаза смешно вытаращила, цветы со стола забрала, осторожно понюхала.
— Мне настоящие цветы? Мама, мне цветы подарили! Антон, Антон! — Элька бросилась бегом вверх по лестнице, прижимая к себе цветы. А Марина к Дмитрию подошла.
— Как ты догадался?
— Как? Очень просто. Две женщины в доме, значит, нужно два букета. Умею я до двух считать, умею, я уже говорил.
Цветы Марина унесла на кухню, поставила на подоконник, потрогала бантики и листочки, получше рассмотрела коробочку, в которую они были как бы вставлены.
— Красота… — ещё раз похвалила она.
Димка за её спиной снова чихнул.
— Чёрт.
— Дим, давай таблетку дам. — Марина обернулась к нему с улыбкой.
— Ну, давай. — Он нос потёр, а потом его взгляд наткнулся на тюльпаны в вазе. — Ещё цветы?
Марина ещё старательнее начала искать в ящике таблетки от аллергии, не желая отвечать. Но Димка ответа ждал, и тогда она небрежно пожав плечом, сообщила:
— Игорь принёс. Он детей привозил, ты же знаешь.
— Не знаю, но догадываюсь.
Налила в стакан воды, и к Грановичу подошла, протянула ему таблетку.
— Вот, выпей.
Дима таблетку в рот закинул, водой запил, и всё это не спуская с Марины глаз.
— Ты ведь понимаешь, что он опомнился?
— С чего ты взял?
Дмитрий в стакан с водой заглянул.
— Ну, скажем так, был у нас интересный разговор. Недавно.
— О боже. — Марина стакан у него забрала. — Зачем?
— Как это зачем? Должен же я знать, что он задумал.
— Дима, ты зря переживаешь.
— А вот я в этом не уверен.
— Ты во мне не уверен?
Он поморщился с досады.
— Марин, не переворачивай всё.
— Но тебе ведь это покоя не даёт, — настаивала она.
Гранович глаза отвёл, а Марина в свитер его вцепилась, и позвала:
— Дима. Просто давай решим… Мы поговорим, и больше не будем возвращаться… — Марина сделала попытку улыбнуться, хотя, из-за того, что нервничала, получилось не очень. — Ни к Натальям, ни к бывшим мужьям. Если ты этого хочешь, конечно.
Димка выдохнул и лбом к её лбу прижался.
— Я не хотел портить тебе праздник, правда.
— А ты и не испортил.
— Мы всё решим, — пообещал он.
Она кивнула, поцеловать его хотела, но услышав голоса детей, поспешила отстраниться. Антон первым на кухню влетел, на сестру оглянулся и вновь её поддразнил:
— Ты ещё маленькая и цветы тебе не положены!
— А мне подарили, подарили! — Эля по-прежнему букет к себе прижимала, а потом к Диме кинулась. — Скажи ему, что я большая!
— Очень большая. — Гранович девочку на руки поднял. — Цветы давай поставим в воду? А то они завянут.
Эля с сомнением посмотрела на тюльпаны, и вынуждена была согласиться, правда, сделала это с видимым сожалением. Но тут же добавила:
— В моей комнате поставим!
— Конечно, в твоей.
Дима замер, принюхался и поспешно опустил девочку на пол. И снова чихнул.
— Да что же это такое? Я в кабинете буду!
Он поспешил сбежать из кухни, а Эля озадаченно посмотрела ему вслед.
— Мама, почему он на мои цветы чихает?
— Потому что у дяди Димы аллергия. Эля, отдай мне цветы и принеси жёлтую вазу из гостиной. Беги.
К вечеру пришли гости, Тома с мужем, Марина с воодушевлением накрывала на стол, и время от времени на Грановича поглядывала. Обещание важного разговора её взволновало, и теперь только этого и ждала, чувствуя, как сердце замирает всякий раз, как думает о том, что услышит. Что он ей сказать намерен? Димка ведь ни разу не заговаривал с ней о том, что любит, что она ему нужна, что не отпустит её. Это Марина ему признавалась, по крайней мере, пыталась. Правда, каждый раз всё выходило как-то не так, скомкано, и становилось неловко, но ведь знала, что Грановичу всё это важно, но он продолжает упрямиться и молчать, и иногда Марине хотелось стукнуть его посильнее, ведь терпеть дальше неизвестность было очень трудно.
Тома толкнула её локтем.
— Прекрати на него смотреть.
— Что? — Марина удивилась и даже усмехнулась. — Что ты выдумываешь?
— Да ничего я не выдумываю. Глаз не спускаешь. Пусть покурит спокойно, а ты в нём взглядом дырку протираешь.
— Он сегодня пил таблетки от аллергии, а сейчас курит, — попыталась оправдаться Марина.
— Да мужики все такие. Они дышать не будут, но курить будут. Но как у вас вообще дела?
— А то ты не знаешь. Мы вчера с тобой час по телефону разговаривали.
— Так то телефон! А теперь я сама вижу.
— Что ты видишь?
— Что дети от него не отходят. Особенно Элька. Она от него на пять шагов хоть когда-нибудь удаляется?