— Деньги беру на завтраки, мне Дима разрешил. Мам, я после школы в кино!
Марина взглянула на него строго, но Антон уже достал из бумажника пятисотрублёвую купюру и ей показал.
— Мне Дима разрешил!
— Дядя Дима, — машинально поправила она его, а после удивилась: — Он проснулся?
— Ну… — Антон выразительно замялся, а Марина сокрушённо головой покачала.
— Зачем ты его разбудил? Он же болеет!
— А кого мне будить? Дед уже уехал!
— Ох, Антон…
— Автобус через десять минут!
Марина дождалась, пока сын оденется, попросила его не снимать шапку, на улице ещё холодно, не смотря на весеннее солнышко, и дверь за Антоном закрыла, когда он из дома выбежал. Эля вниз спустилась, с Семёном на руках, Марину увидела и разулыбалась.
— Мама, ты пришла!
— Пришла, солнышко. Сейчас я дядю Диму проверю, и будем завтракать, хорошо?
— А он уже проснулся!
— Замечательно, — негромко проговорила Марина, поднимаясь на второй этаж.
Димку застала в ванной комнате, он умывался, а когда выпрямился, у него вырвался усталый вздох. Видно было, что ему каждое движение с трудом даётся.
— Разбудили они тебя? — Марина ему полотенце подала, а потом по плечу погладила.
— Я и так двенадцать часов проспал, — ответил Гранович, вытираясь.
— Так это хорошо.
— Хорошо, — кивнул он. Полотенце на крючок повесил и тогда уже к Марине шагнул. — Привет.
— Привет. — Она улыбнулась и в лицо его всмотрелась, обняла в ответ, а когда отстранилась, лоб его потрогала. — Температура, но небольшая.
Дима недоумённо нахмурился.
— Как ты это делаешь?
— У меня опыт большой. Шёл бы ты в постель, Дим.
— В постель? — Они вместе из ванной комнаты в коридор вышли, и Гранович Марину к стене притиснул. — Можно и в постель.
Она рассмеялась, за шею его обняла и быстро поцеловала, когда он к ней наклонился. Правда, шутливо поддела:
— А силы-то есть? Стоишь еле-еле.
Он голову к её плечу склонил, то ли усмехнулся, то ли жалобно хмыкнул.
— Да, придется подождать денёк… другой.
— Дима.
Гранович голову поднял и на Марину посмотрел.
— Что?
Она провела пальцем по его гладкому, только что выбритому подбородку.
— Пообещай мне, что больше никогда так не уедешь. — Снова обняла его и теперь уже она щекой к его плечу прижалась. — Я тебя люблю. А ты себе придумал… Никто мне больше не нужен.
У него рука дрогнула, Марина это почувствовала. Пальцы, которые по её спине гуляли, неожиданно сжались в кулак.
— Любишь?
— А ты не догадывался? — Она нашла в себе силы улыбнуться ему.
— Я не думал, что о таком догадываться надо. Надо говорить… раз любишь.
— Да?
Он неловко улыбнулся и глаза опустил.
— Я тоже тебя люблю, и никому не отдам. — Марина в глаза ему смотрела, сглотнула, а Димка от её пристального взгляда окончательно смутился, и не к месту добавил: — Отличное место в любви признаваться — в коридоре у лестницы.
Словно в подтверждение его слов, Эля по лестнице поднялась, осторожно из-за угла выглянула и тут же в позу встала, увидев, что мама и дядя Дима обнимаются.
— Что вы тут спрятались от меня?
— Кто от тебя спрятался?
— Вы!
Марина Димку от себя отодвинула.
— Иди, ложись в постель, а я завтрак приготовлю. — Дочку по голове погладила. — Ты голодная?
— Да, и чаем не напоенная.
Гранович рассмеялся.
— Голодная, чаем не напоенная и соскучившаяся. Кошмар. Несчастный ребёнок. — Он вернулся в спальню, в кровать лёг, даже повозился, устраиваясь поудобнее, и самому себе не веря, что весь сегодняшний день проведёт вот так, даже не болея, а отдыхая. Но один долго не пробыл, уже через несколько минут дверь спальни приоткрылась, и в комнату Эля проскользнула.
— Смотри, какую мне мама книжку купила! — Ловко взобралась на кровать и рядом с Димой села, привалившись к его боку. А он в книжку заглянул.
— Ух ты, букварь.
— Да, — важно кивнула девочка. — Я её уже всю прочитала.
— Да ты что? — хмыкнул Гранович. На большую букву, главную на странице, показал. — Какая буква?
— А, — без промедления ответила Эля.
— Правильно. Переворачивай страницу.
Элька сразу несколько перевернула, и Дима указал ей на большую букву П.
— А это?
— Тоже А.
— Это почему?
Эля смешно всплеснула ручками.
— Да потому что! Дедушка сказал, что нужно смотреть на картинку, вот видишь?
— Я то вижу.
— Во-от. А что нарисовано?
— Это ты мне скажи.
— Паровоз.
— Паровоз, — согласился Дима, — и где тут А?