— Что так?
Она натянуто улыбнулась.
— А вот так. Любовь случилась… У него. Что я могу сделать?
— А дети?
— Как оказалось, дети не достаточный повод, чтобы отказаться от личного счастья.
Николай Викторович выдержал паузу, а потом её руку своей ладонью накрыл.
— Ну, и плюнь. Раз уж ему такие дети не нужны, и ты не нужна… Всё нормально будет, Мариш. Мы ещё с тобой горы свернём. Вместе-то.
Она волосы пригладила и грустно улыбнулась. А потом зачем-то сказала:
— Это так странно.
— Что?
— Иметь папу.
Он не глядя ещё одну страницу перевернул, и бровь одну приподнял, не сводя с Марины глаз.
— Да? А мне нравится. И заметь, я ведь теперь не только папа, я ещё и дед. Жизнь наполнена смыслом.
Марина не улыбнулась, хотя его тон к этому располагал.
— Это серьёзно?
— Конечно. — И тоже посерьёзнел. — Мы ведь попытаемся? Я бы очень хотел. Для меня это важно, Марина. У меня никого кроме вас нет.
— Не считая трёх бывших жён.
Он разулыбался.
— Это не честно!
Марина тоже улыбнулась, но предупредила:
— Но детей не баловать. Всё-таки я пытаюсь их воспитывать.
— Пытаешься? Ну что ж, будем пытаться вместе.
Стеклов в городе пробыл совсем недолго и уехал, как и обещал, к концу недели. Это было очень странно, но Марина даже расплакалась, когда он прощаться пришёл. Нельзя сказать, что за прошедшие дни они сильно сблизились, и она уже не представляла, как жить без него будет, ничего подобного не чувствовала, но когда он уезжать собрался, неожиданно не по себе стало. Прощалась с ним так, словно они очень долго не увидятся. Расстраивалась, а когда Николай Викторович её в прихожей обнял, она в его плечо уткнулась и с большим трудом заставила себя остановиться и не заплакать. Пахло от него непривычно, каким-то дорогим одеколоном и сигаретами, но он был большой и надёжный, а Марина впервые в жизни оказалась в объятиях отца.
— Да ладно тебе реветь-то, — негромко, якобы шутливо, но надтреснутым от волнения голосом проговорил он. — Я приеду скоро.
— Когда?
— Недели через две. — Хмыкнул. — Или три.
— Три недели? — Марина искренне ужаснулась. Она представить не могла, как можно в течение целых трёх недель находиться вдали от дома. Но вспомнила, что это для неё этот город дом, а для Стеклова уже давно нет. Всё-таки выступившие слёзы смахнула, отстранилась и кивнула, глаз на Николая Викторовича не поднимая, стесняясь своих бурных эмоций.
— Что поделать, Мариш, такая у меня жизнь. — Стеклов, уже одетый в свою дорогущую дублёнку, к стене привалился, задев плечом картину в дешёвой раме, а сам руку протянул и до её волос дотронулся. — Ты жутко на Машку похожа. Даже сейчас…
— Плачу, как она? — догадалась Марина, а Стеклов кивнул.
— Да. И мне трудно уехать от тебя. От неё было трудно, а от тебя ещё труднее. — Несмотря на это он улыбнулся. — Ну, ничего, будем перезваниваться. Я тебе все телефоны дал?
Марина по-детски шмыгнула носом.
— Все.
— Вот, не потеряй.
— Я никогда ничего не теряю!
— Да? Это точно не моя черта. Но если вдруг что, — Стеклов посерьёзнел, — обратись к Димке, он всё сделает. Он вообще, спец по решению проблем.
— К какому Димке?
— К Димке Грановичу, заму моему. Его телефон я тебе тоже оставил.
— Зачем я буду звонить чужому человеку?
— Ты не думай — зачем, просто позвони, если нужно будет, хорошо?
— У нас всё будет нормально, я взрослый человек, и…
— Давай юриста тебе пришлю?
Марина губы облизала, а руки сложила на груди, выражая тем самым степень своего несогласия. Про юриста они говорили уже не раз, Стеклов уверял её, что в суд, даже разводиться, нужно идти с юристом, а Марина отказывалась. Ей с Игорем делить было нечего, кроме детей, а отбирать их у неё Игорю вряд ли в голову придёт. Марина отцу это пыталась объяснить, но тот настаивал, ссылаясь на свой богатый опыт.
— Да не нужен мне юрист!
— Вот опять ты упрямишься! Я же лучше знаю! — В его кармане телефон зазвонил, и Марина этому даже обрадовалась.
— Вот, это водитель твой. Нужно идти.
Стеклов посмотрел на неё с насмешкой.
— Я и так сейчас уйду.
Марина постаралась спрятать улыбку, и вдруг снова оказалась прижатой к его плечу.
— Я очень рад, — шепнул он, прижимаясь губами к её волосам. — Слышишь?
— Слышу, — ответила она, смелости набралась и обняла его, правда, уже через пару секунд отодвинулась. И крикнула в сторону детской: — Дети, дедушка уезжает!
Антон первым из комнаты выбежал, следом за ним Эля и у Николая Викторовича на руке повисла.