Никодим Сергеич скинул пиджак, казалось, для того, чтобы легче было идти в атаку.
— Проблема!.. Разве есть на свете такая проблема, ради которой можно было бы опорочить одного — хотя бы только одного! — честного человека?!
Валерий с детства верил этим людям. И он ждал, что они подскажут ему выход из положения.
— Ты говорил, что комитет комсомола института будет обсуждать твой фельетон, — сказал Никодим Сергеич. — И вот я считаю, что к этому дню…
Он протянул Валерию самопишущую ручку.
На миг Валерий представил себе, что будет, если он сам напишет опровержение. Нет, он, конечно, не понесет его ответственному секретарю, а отдаст Кеше Соколову, только ему. К счастью, Кеша как раз секретарь комсомольского бюро.
А Гуськов? О, именно Гуськов заявит на летучке, что Валерий споткнулся при первом же самостоятельном шаге, что он не оправдал надежд, подвел газету.
— Я еще потом… кое-что проверю, — тихо проговорил Валерий. И все же он взял перо, протянутое ему Никодимом Сергеичем.
«Письмо в редакцию. Копия: в комитет ВЛКСМ педагогического института. Считаю своим долгом сообщить…» — написал Валерий на белом листе, который тетя Варя как-то незаметно успела подложить ему под руку.