Я ворочаюсь в своем гамаке и никак не могу уснуть в последнюю ночь моей одиссеи.
Я ясно представляю себе место, к которому завтра направлюсь и на котором сделаю первые шаги.
Мне уже тридцать семь лет, я все еще ощущаю себя молодым и крепким. Тропа разложения не оставила во мне следов, и это только потому, я думаю, что душою я никогда не принадлежал ей.
Мне придется заботиться не только о себе, но и о Пиколино. Не нарушу обещания, данного начальнику, и оставлю этого несчастного только после того, как найду для него место в больнице.
Стоит ли сообщать отцу, что я свободен? Он много лет ничего обо мне не слышал. Где он? Единственным известием, которое он обо мне получил, было сообщение о моем побеге.
Нет, мне не стоит торопиться. Я не имею права бередить рану, которая, возможно, зарубцевалась с годами. Напишу ему после того, как с чистой совестью смогу сказать: «Дорогой отец, твой сын свободен, он стал хорошим и честным человеком. Он живет так-то и так-то. Ты не должен больше ходить с поникшей головой из-за него. Я тебя люблю и вечно буду уважать».
Идет война, и кто знает, заняли ли боши нашу деревню? Ардеш не самое важное место во Франции. Оккупация ведь не полная. Что могли они там найти, кроме дворцов? Да, я напишу, вернее, — попытаюсь написать своей семье только после того, как устроюсь и стану достойным человеком.
Куда я пойду теперь? Поселюсь в деревне Эль-Кальяо, и проживу здесь первый год. Чем буду заниматься? Кто знает! Утро вечера мудренее. Если придется обрабатывать землю, чтобы добыть кусок хлеба, буду это делать, и все. Мне надо учиться быть свободным человеком, а это не так просто. Тринадцать лет, если не считать нескольких месяцев в Джорджтауне, мне не приходилось работать.
7 часов утра. Светит тропическое солнце, на синем небе ни единого облачка, птицы радостно щебечут. Мои друзья собираются у входа в сад. Пиколино в гражданской одежде, чисто выбрит. Все: природа, звери и люди — дышат радостью и празднуют мое освобождение.
Рядом с моими друзьями стоит лейтенант — он проводит нас до Эль-Дорадо.
— Обними нас и иди, — говорит Тото.
— Прощайте, дорогие друзья, если будете в Эль-Кальяо, разыщите меня. Мой дом будет и вашим домом.
— Прощай, Пэпи, удачи тебе!
— Вот документы, Пиколино. Удачи тебе, француз. С этого момента ты свободен. Адиос.
«С этого момента ты свободен». Мы быстро идем по дороге вдоль реки. У нас на двоих всего один маленький узелок, в котором три рубашки и пара брюк. На мне красивый синий костюм, белая рубашка и синий галстук.
Можете себе представить, что начать новую жизнь — это не пуговицу пришить. Сегодня, спустя двадцать пять лет, я женат, отец дочери, живу счастливой жизнью в Каракасе и являюсь гражданином Венесуэлы. Это пришло ко мне после многочисленных приключений, успехов и неудач, но успехов и неудач человека свободного и честного. Может быть, я расскажу когда-нибудь и об этом, и о многом другом, чему не хватило места в этой книге.
Примечания
1
Самый знаменитый в то время палач. (здесь и далее примечания переводчика).
(обратно)
2
Бэтон (франц.) — палка.
(обратно)
3
450 граммов хлеба и 1 литр воды.
(обратно)
4
Марте — молоток, топор (франц.).
(обратно)
5
Ростбифы — презрительная кличка англичан.
(обратно)
6
Антильский жаргон — смесь английского, фламандского, французского и испанского языков.
(обратно)
7
Мачете — нож, которым режут сахарный тростник.
(обратно)
8
Боши — немцы (франц.).
(обратно)
9
Конвикт — каторжник (англ.).
(обратно)
10
Альсатия — название района в Лондоне, где в 16–17 веке находили убежище должники и преступники (прим. переводчика).