Как бы там ни было, все мы живы и сидим на земле, не опасаясь волн. С восходом солнца я возвращаюсь к лодке, которая почти полностью погрузилась в воду. Компас застрял между досками задней скамьи, и мне с трудом удается вырвать его оттуда. Людей не видно. Мы смотрим туда, где были огни. Оказывается, это фонари, которые предупреждают рыбаков о приближении к опасному району. Мы бродим по берегу, но встречаем лишь громадные и суровые кактусы. Видим колодец и падаем возле него обессиленные, — каждому из нас по очереди приходится носить на себе Кложе. У колодца, который давно высох, лежат скелеты ослов и коз. Кругом ни души. Подходим к домику с распахнутой настежь дверью и кричим: «Алло! Алло!» Никого нет. На камине мы обнаруживаем кошель, в котором я нахожу флорены — голландские деньги. Значит, мы попали на голландскую территорию: Бонер, Кюрасао или Аруба. Из мешка мы ничего себе не берем.
Когда мы вышли, неожиданно дорогу нам преградил потрепанный форд.
— Вы французы?
— Да, господин.
— Садитесь, пожалуйста, в машину.
Трое усаживаются на заднем сиденье, и Кложе ложится на их колени. Мы с Матуретом сидим рядом с водителем.
— Сели на мель?
— Да.
— Кто-нибудь утонул?
— Нет.
— Откуда вы прибыли?
— Из Тринидада.
— А до этого?
— Из Французской Гвианы.
— Заключенные или ссыльные?
— Заключенные.
— Я доктор Наал, хозяин этого прибрежного участка. Это полуостров, принадлежащий Кюрасао. Его название — Остров Ослов. Здесь много коз и ослов, которые питаются колючками кактусов. Эти кактусы в народе прозвали «девушками Кюрасао».
В ответ я замечаю, что это отнюдь не комплимент для женщин Кюрасао.
Тучный человек заливается смехом, а форд в это время начинает чихать и задыхаться, словно больной астмой. Потом и совсем останавливается. Я киваю в сторону ослов:
— Если машина отказывается нас везти, ослы смогут взять ее на буксир.
— У меня в ящике есть упряжь, но попробуйте поймать парочку ослов и впрячь их. Это не так просто.
Хозяин машины поднимает крышку двигателя, сразу обнаруживает неисправность: оборвался провод в системе зажигания. Мы едем по ухабистой дороге и вскоре подъезжаем к белому шлагбауму, около которого стоят двое. Белый человек говорит по-голландски с очень чисто одетым негром, который время от времени поддакивает: «Йа, мастер, йа, мастер».
Мы выходим из машины и усаживаемся в тени на траве. Форд отъезжает, а негр разговаривает с нами на папьяменто[6]. Он сообщает нам, что очень боится нас, так как господин Наал, который поехал за полицией, предупредил его, что мы беглые воры. Этот бедный чернокожий дьяволенок не знает что делать, чтобы нам понравиться. Он готовит очень светлый кофе, который возвращает нам силы. После часа ожидания появляется грузовик, напоминающий «черного ворона» с шестью полицейскими, и открытая машина с тремя господами, среди которых и доктор Наал. Они выходят из машины, и один из них — низкорослый, с бритой головой, говорит:
— Я отвечаю за безопасность на острове Кюрасао. Мой долг — задержать вас. Со времени прибытия на остров, успели ли вы совершить какое-либо преступление, и если да — то какое именно?
— Господин, мы беглые каторжники. Мы прибыли из Тринидада, и наша лодка села на мель всего несколько часов назад. Я руководитель этой маленькой группы и могу подтвердить, что ни один из нас не совершил ни малейшего преступления.
Инспектор поворачивается к доктору Наалу и разговаривает с ним по-голландски. Они спорят. Появляется человек на велосипеде. Громко и скороговоркой он что-то объясняет инспектору.