Три раза в неделю к дому подъезжал фургон, привозил огромные тюки с грязным бельем и забирал чистое. И три раза в неделю Боннер брал деньги у матери.
Дэнни занимался с Рэчел любовью каждую ночь. Она так уже привыкла, что не придавала этому никакого значения, к тому же это не занимало много времени. Татуировка зажила, другая рана, как и обещала мать, тоже не доставляла ей хлопот. Больше всего Рэчел нравилось, что когда он засыпал, то продолжал обнимать ее.
Для Рэчел казалась счастьем их жизнь в домике. Только одно облачко омрачало счастье — Рэчел не могла дать знать о себе матери.
Звонить из Сан-Антонио в Альбукерке было дорого, но она упросила Дэнни разрешить ей сделать один телефонный звонок на трейлерную парковку. Рэчел была убита новостью, что Дуайеры переехали и местонахождение их неизвестно.
Рэчел решила, что она что-нибудь придумает и однажды обязательно их найдет. Став миссис Маккей, она должным образом позаботится о матери.
Как-то вечером Дэнни пришел домой с хорошими новостями.
— Собирай вещи, дорогая, — объявил он. — Я забираю тебя отсюда.
Рэчел засмеялась от радости.
— Куда мы едем?
— Увидишь. Это сюрприз.
По дороге они остановились перекусить, потом направились в центр города, наконец въехали в район, где было много баров, девушки лениво стояли в дверях домов и гуляло очень много мужчин в форме. Поворачивая на темную улочку, Дэнни пояснил:
— Тут недалеко две авиабазы. Парни приходят повеселиться.
В конце улицы, там, где заканчивался асфальт, Дэнни притормозил. Рэчел смотрела, широко открыв глаза. Улица была совершенно темна, лавочки, магазины, конторы закрылись на ночь, а здесь перед Рэчел стояло ярко освещенное здание, похожее на замок. Виднелись круглые башенки, огромные окна в нишах, все витиеватое и вычурное. Подъезд к этому странному дому был запружен машинами, через открытые двери слышалась веселая музыка. Дэнни осторожно проехал между машинами и остановился на заднем дворе. Он закурил сигарету и сказал:
— Пошли Рэчел.
Через застекленное крыльцо они вошли на кухню. Там вкусно пахло жареной свининой. За столом стояла чернокожая женщина и месила тесто, рядом с ней — огромная миска со свеженарезанными персиками, судя по всему начинка для пирога. Кухня была огромной и жаркой от духовки. Рэчел никогда еще не видела такой большой кухни.
— Привет, — сказала женщина, дружелюбно взглянув на Рэчел и улыбнувшись.
Дэнни велел Рэчел подождать его здесь и куда-то ушел.
Она последила за ним глазами: когда дверь отворилась, опять донеслись музыка и ковбойские выкрики. Рэчел неуверенно обвела кухню взглядом.
— Господи, — сказала негритянка, вытирая руки о белый фартук. — Худее тебя я еще никого не видела! Ты, наверное, голодная. Сейчас же садись сюда. Пока ждешь, вполне можешь поесть.
Рэчел подчинилась, и скоро перед ней дымился огромный кусок теплого яблочного пирога с щедрой порцией ванильного мороженого сверху и стакан холодного молока.
— Меня зовут Евлалия, — сказала женщина, снова принимаясь за тесто. — А ты кто будешь?
— Рэчел.
— Хорошее имя. Ты откуда, девочка?
Мороженое быстро таяло на теплой поверхности пирога. Рэчел положила вилку и ложкой стала собирать его, чтобы ничего не пропало.
— Из Нью-Мексико, — ответила она.
— Привет, золотце, — сказала женщина, внезапно появившаяся на пороге.
Рэчел удивленно взглянула. Она никогда раньше не видела таких накрашенных женщин и поэтому решила, что она, должно быть, богата, если может себе это позволить. К тому же она была толстая, значит, хорошо ела.
— Встань. Дай я на тебя посмотрю.
— Где Дэнни?
— Разговаривает с парой старых друзей. А ты худей, чем он говорил. — Она подошла и уставилась Рэчел прямо в глаза. В последние недели Дэнни заставил Рэчел забыть о своей невзрачности, но теперь, когда женщина ее так разглядывала, к Рэчел вернулось прежнее смущение.
— Стой смирно. Я тебя не съем. Да… Сколько тебе лет?
— Четырнадцать.
— У тебя уже начались месячные?
— Я… я…
— Ладно. Я спрошу у Дэнни.
В этот момент появился Дэнни, как будто стоял и слушал с другой стороны двери.
— Ну, как тебе? — спросил он у женщины.