— Не хотите ли чего-нибудь выпить? — спросил он, направляясь к бару.
— Белого вина, пожалуйста, — ответила она и удивилась своему смущению.
Он принес ей вина в фужере на длинной тонкой ножке, а себе налил какой-то коричневой жидкости в стакан. Затем уселся в большое удобное кресло с легкостью и непринужденностью, какую ощущает хозяин в своем доме. Стакан он отставил, не пригубив.
Труди не могла отвести взора от своего фужера. Под взглядом его серых глаз она почувствовала непонятную скованность. К своему удивлению, Труди не знала, что сказать, что делать дальше. К тому же ситуация отличалась от всех предыдущих. Здесь платила она!
— Я сейчас читаю чрезвычайно интересную книгу, — сказал он и взял книгу, которая лежала на маленьком столике у кресла. Он протянул руку, чтобы она могла разглядеть заглавие. — Может быть, вы тоже читали?
Труди взглянула. Да, она читала.
— Она вам понравилась? — спросил он.
— Ничего. Хотя не такая удачная, как его ранние работы.
— Почему вы так думаете?
— Ну… — Труди отпила глоток вина, чтобы как-то оттянуть время. Ей нужно было собраться.
Что случилось? Когда был жив отец, они часто до хрипоты спорили о книгах, идеях. Он научил ее искусству спора, и она так же в этом преуспела, что за год до его смерти начала временами одерживать верх.
Вдруг Труди поняла: она разучилась. Восемь лет она только и делала, что командовала на стройплощадке, да перекидывалась парой фраз со случайными знакомыми во время субботних встреч. Способность вести нормальную беседу стала потихоньку исчезать. Седовласый партнер приглашал ее именно к такому разговору.
Как раз это она заказывала на листке бумаги внизу.
— Думаю, что на этот раз он несостоятелен, — начала она, имея в виду автора книги. — Его ранние работы основывались на новых идеях, которые были тщательно проработаны. А эта книга скороспелая. Нужно помнить, что его предпоследняя книга вышла десять лет назад. С того времени — ничего, пустота. Когда я читала эту книгу, у меня было чувство, что автор проснулся как-то утром и понял, что его могут забыть. Он собрал друзей и сказал: Ребята! Мне нужна новая научно-популярная идея. Какие будут предложения?
Он мягко рассмеялся.
— Может быть, вы и правы, хотя я еще не закончил читать. Так что я пока не буду высказывать свое мнение.
— Как вас зовут? — вдруг спросила Труди, — Как мне к вам обращаться?
— Как бы хотели меня называть?
— Томас, — ответила она. Вас хочется называть Томас.
Он сделал глоток из своего стакана к сказал:
— Вы знаете, хотя я еще не закончил книгу, я думаю, что не соглашусь с вашим мнением. Вы утверждаете, что его предыдущие работы основаны на проверенных теориях. А что вы скажете по поводу первой книги? По-моему, это самые натуральные выдумки. Труди подняла брови.
— Но это была первая работа! К тому же написанная в шестидесятые годы. Молодой, наивный автор и его проба пера, если можно так выразиться. Нужно поверить ему на слово.
— В случае с последней книгой вы отказываетесь верить ему на слово.
— Вы еще не прочли ее до конца. Увидите, когда дойдете до десятой главы. От всех его доводов не остается и следа.
— Я уже прочел десятую главу и не согласен, потому что, если вы хорошенько подумаете о внутреннем смысле его тезисов…
Спор разгорелся по-настоящему. Труди почувствовала себя увереннее, скинула туфли, уселась на диван, поджав под себя ноги. Томас вновь наполнил ее стакан вином и продолжал оспаривать ее высказывания. Затем раздался осторожный стук в дверь, и вошел официант, везя перед собой тележку с обедом. Труди не хотелось есть. Она была слишком заведена, увлечена спором. Они продолжали спорить, когда им подали свежий шпинат и грибной салат. Труди подвергла критике доводы Томаса за сметаной, икрой и консоме; он загонял ее в угол, когда на столе были цыпленок и картошка. Они не обратили внимание на десерт, их кофе остыл. Сине-зеленые глаза Труди блестели, когда ей удавалось доказать свою правоту; голос ее становился громче, когда победа осталась за ним. Она говорила быстро, часто перебивая. Она машинально теребила длинные серьги и становилась все более оживленной.
Труди остро ощущала своего собеседника как мужчину. Его запах, поблескивание золотых часов, ухоженные руки. Все высшего класса. Как это все не похоже на мужчин, с которыми она каждодневно сталкивалась на стройплощадке: джинсы, защитная каска и покровительственное отношение к ней только потому, что она женщина. Собеседник действительно слушал ее и отдавал ей должное. Томас снял пиджак и ослабил галстук. Он слегка наклонился над столом в ее сторону, точно так же захваченный спором. Сердце у Труди забилось сильнее, у нее закружилась голова. Она впала в состояние эйфории и страшного возбуждения.