Единственный верный способ овладеть захваченным городом, — писал Макиавелли, — это уничтожить его. Дэнни развил эту мысль: Ты можешь полностью обладать чем-либо, лишь уничтожив его, будь то город, вещь или человек.
И в мире были города, вещи и люди, которыми Дэнни определенно хотел обладать.
Но сначала ему нужно было найти свою дорогу. Цель он уже знал — быть человеком, обладающим властью; теперь все, что осталось, — найти путь, как им стать.
Он насвистывал, заканчивая одеваться, отстукивал ритм ногой и крутил головой вправо и влево. За три прошедших года Дэнни зарядился еще большим количеством беспокойной энергии. Он ни минуты не был спокоен. Люди чувствовали смутную тревогу, общаясь с этим красивым молодым человеком с коварными гипнотическими глазами. Дэнни нравился этот образ, он поддерживал его, потому что непредсказуемость делала его человеком, которого стоит опасаться. Это также давало ему власть над людьми.
Прежде чем выйти из комнаты, он еще раз улыбнулся себе в зеркало. Мир ждал его. Больше не надо зарабатывать деньги, поставляя девочек и выпивку озабоченным мальчикам с летной базы. Не надо зарабатывать гроши за баранкой грузовика или продажей энциклопедий от двери к двери. Пора начинать.
Запомни мое имя, — сказал он той дуре Рэчел год назад в ту ночь, когда вышвырнул ее из машины. — Дэнни Маккей. Человек, которого узнает весь мир.
И человек, которого будет бояться весь мир, — добавил он сейчас, окунаясь в теплый вечер.
Он поехал к Хэйзл. Там несколько девушек в кимоно или пижамах, замерев, смотрели телевизор. Двое были заняты с клиентами, тщетно пытаясь завязать с ними разговор. Хэйзл подавала плохой ликер по умопомрачительной цене и сэндвичи с толстыми кусками ветчины. Он закурил сигарету и прошел на кухню. Евлалия слушала радио и убирала остатки ужина.
— Привет, Евлалия, — сказал он, вразвалку подошел к холодильнику, взял себе выпить.
— Что-то жарко сегодня, мистер Дэнни, — произнесла она, вытирая лицо. Евлалия месила свой знаменитый пирог, который пользовался у публики неизменным успехом.
Он оседлал стул и стал листать газету «Сан-Антонио Лайф», лежавшую на столе.
— Что ты думаешь об этих негритосах в Алабаме, Евлалия? — спросил он, крутя головой. — Пытаются ездить в автобусах вместе с белыми.
— Ничего хорошего из этого не выйдет, мистер Дэнни. Каждый должен знать свое место. Черные внизу, потом цветные, потом ваши отбросы, а уж наверху ваши сливки. Так всегда было заведено, так всегда и будет.
Дэнни не слушал ее. Он знал, к какой категории она его относит: отбросы. По мнению Евлалии, достойные люди никогда не ступали ногой в заведение Хэйзл.
Было время, когда Дэнни не читал газет и не слушал новости. Но потом он пошел в школу. Теперь его больше всего занимало устройство мира. Доскональное изучение цели и соперников на пути к ней — вот что поможет Дэнни подняться.
Дэнни Маккей родился в 1933 году седьмым ребенком в семье бродячего издольщика и его болезненной жены. Дэнни не знал ничего, кроме нищеты. Он, его братья и сестры всегда ходили босиком и носили какие-то робы. У них не было даже настоящей расчески, они причесывались щеткой, которой чистят животных. Когда они кучкой шли в городок поблизости, где располагалась школа, маленькие Маккей не поднимали глаз — они знали, что хуже остальных. Они все время переезжали. Была Великая Депрессия, и как тысячи других семей в отчаянных поисках работы, Огастес Маккей таскал за собой свой выводок по всей Оклахоме, Арканзасу и Техасу, подрабатывая на фермах. Они обычно жили в дощатых хижинах без электричества, между досками были огромные щели, наружу вела просто дыра. Если у Огастеса был неурожай, владелец земли вызывал шерифа, и семью выселяли. Они вновь отправлялись в путь, побитые и униженные.
Героями Дэнни, в отличие от мальчиков из приличных семей, были не персонажи Томаса Гарди и Джека Лондона, а главные действующие лица скандальных газетенок. Его сестры вообще не получили никакого образования, зато развили свои животные инстинкты и научились пользоваться ими, поэтому скоро их стали называть это те, грязные девчонки.
Единственной ценной вещью Дэнни была рогатка, которую он смастерил сам. Он старался уйти как можно дальше от убожества и безысходности, в которых жил, и часами расстреливал камнями птиц в упор. Дэнни пришел к выводу, что когда ты один, то выше тебя никого нет и нет равных тебе, чтобы судить твои поступки. В его одиноком мире не было отбросов и сливок общества. Были лишь бескрайнее техасское небо, постоянный ветер и сбитый с толку маленький мальчик. Хотя в те одинокие годы в жизни Дэнни был все таки один человек.