Ближе к вечеру того же дня я оседлал мула и отправился по тропе, что вела вверх по склону горы, к хижине, что была выстроена там бывшим управляющим, который в молодости был большим любителем сходить на охоту. Конечно, в ней уже давно никто не бывал, так что мебели там не было, а на полу и стенах лежал толстый слой пыли, но зато в пристройке я все же нашел то, что искал. Это был старый водонагреватель, представлявший собой водруженный на платформу большой бак объемом в сотню галлонов со спиралью внутри. Прежний хозяин установил здесь этот агрегат на тот случай, чтобы он сам и его друзья могли бы при желании в любое время принять ванну.
— Боже мой, как хорошо, что ты вернулась.
— Это еще вопрос, кто из нас более слабонервный.
— Я боялся, что ты уже никогда больше не придешь.
— Нам нужно было распаковать товар и открыть много ящиков. Мы заработались допоздна, и я опоздала на последний автобус. Я переночевала у одной девушки, которая работает вместе со мной.
Я не выпускал ее из своих объятий, и мы продолжали держаться за руки даже когда она села ужинать. Я же был так счастлив, что у меня кусок в горло не лез. А затем, когда мы с ней сидели у горящего камина, я сказал:
— Помнишь ты мне тут как-то подкинула одну идею?
— Насчет зерна-то?
— Если я соглашусь, то ты бросишь свою теперешнюю работу, чтобы помогать мне управляться здесь?
— С чего это ты вдруг передумал?
— Мне очень плохо без тебя.
— Так что, прибыль делим пополам?
— Как пожелаешь.
— Тогда по рукам.
Глава 3
Шахта, в которой согласно моей первоначальной задумке должен был бы разместиться наш заводик, произвела на меня столь удручающее впечатление, что я малодушно запаниковал и был готов бросить все, так и не успев ничего начать. Я-то наивно полагал, что все здесь сохранилось в прежнем виде, как если бы отсюда только что было убрано оборудование, и стало лишь больше крыс, пыли и пауков, но когда мы в конце концов добрались туда, то стало ясно, что кое-какие изменения все-таки произошли. Свод шахты, в том месте, где на него приходилась наибольшая нагрузка верхних пластов, неравномерно просел, и выступающая порода висела этакими гроздьями, напоминая вздувшиеся пузыри отставшей от поверхности краски, с той лишь разницей, что каждый такой «волдырь» был размером с автомобильное колесо и толщиной с бетонную плиту. К тому же каждый волдырь был испещрен сетью трещин и трещинок, благодаря чему многие куски породы уже осыпались с потолка, а другие пока что лишь ждали своего часа, чтобы обрушиться на голову любому, кто окажется под ними в этот момент. Пол же тоже пошел каменными волнами, и выпирающие из земли кочки практически преграждали путь в главный штрек, куда в соответствии с моей задумкой, при помощи вагонетки можно было бы доставлять сырье и вывозить готовый товар, поднимая все необходимое наверх, а затем опуская вниз, туда, где некогда проходила дорога, с помощью лебедки. Все, что осталось от главного штрека — это три фута выщербленных плит, по которым струился тоненький ручеек грунтовых вод, да погребенные под слоем обвалившейся породы ржавые рельсы, по которым когда-то бегали вагонетки. Все это жутковатое великолепие произвело на нее столь сильное впечатление, что она принялась умолять меня не входить туда, однако, я все же рискнул заползти внутрь, чтобы увидеть собственными глазами, что к чему. Однако, после первых ста футов пути мне пришлось остановиться и повернуть обратно, ибо дальнейшее продвижение стало невозможно из-за озерца воды глубиной примерно в шесть футов. Оно было переполненно, и, видимо, именно отсюда и вытекал тот ручеек, что мы заметили у входа в штрек.
Когда я выбрался обратно, мы принялись обсуждать проблему, и, должен признаться, я уже был готов пойти на попятную. Она же упорно твердила, что на угольной шахте не сошелся свет клином, и что при желании наверняка можно будет подыскать другое подходящее место. Настроена она была весьма решительно, и было видно, что она вовсе не собирается отступать и отказываться от задуманного. И затем совершенно случайно я вспомнил об одной из тех штолен, что были когда-то прорыты нами в надежде обнаружить более толстый угольный пласт. Там все было иначе, не как в шахте, где штрек прокладывают сквозь угольный пласт, где каменная порода образует лишь потолок и пол, а стены остаются угольными, и где нет необходимости ставить подпорки из бревен, за исключением, конечно, непосредственно тех выработок, откуда извлекается уголь, во избежание обрушения каменных сводов. Эта же штольня была проложена сквозь пласты сланцев и песчанника, так что по мере углубления в породу нам приходилось подпирать своды бревнами. Вход туда находился примерно в четверти мили отсюда, на вершине скалы, у подножия которой протекал ручей. Не теряя времени, мы отправились туда. Разумеется, и там тоже было грязно, сыро и темно, но подпорки все еще держались, так что рельсы были целы. Я полез вовнутрь, освещая себе путь фонарем, и вскоре наткнулся на вереницу вагонеток, стоявших на путях примерно в двухстах футах от входа в штольню. Это были не те тяжелые, стальные вагонетки, что приводились в движение с помощью тепловоза, а маленькие, легкие, которые нам некогда приходилось толкать вручную. Отправившись дальше, я подметил, что все сохранилось в наилучшем виде, все откаточные штреки были свободны, даже те, что вели к выработанной части главной шахты, хотя, как и в главном штреке, в них было полно осыпавшейся породы. И затем в конце концов я добрался туда, что было целью моего путешествия — это была уходящая вниз наклонная шахта, вырубленная здесь для лучшей вентиляции, а также проходившая сразу через несколько пластов породы, что позволяло получить точное представление о том, стоит ли там еще на что-то надеяться или нет. Как только стало известно, что угля нет и здесь, все работы были прекращены.
— Вот, это именно то, что нам нужно. На наше счастье эта шахта тоже сохранилась. Через нее проникает достаточно света, так что мы сможем спокойно работать, не боясь наткнуться на что-то впотьмах. Можно будет даже соорудить стеллажи для всех наших баков, резервуаров и бочек, так, чтобы из них можно было запросто сливать готовый продукт и обходиться без насоса. У нас даже вода под боком имеется. Видно, на дне того озерца бьет родник, поднимающийся из глубины скалы по одной из стен шахты. Вода там прозрачная и вкусная, я попробовал, короче, как раз то, что надо. Так что мы вполне можем преградить ей ток где-то по пути наверх и направить туда, куда нам нужно. К тому же входа в шахту не видно с дороги, так что никто никогда не найдет дороги туда и не учует никакого запаха. Тем более, что дыма не будет вообще. Мы будем использовать древесный уголь, а он не дымит. Вся проблема в том, каким образом доставлять сюда сырье?
— Ты же, кажется, говорил что-то про подъемник?
— Ну да, только речь шла о насыпи старой узкоколейки, а не о ручье.
— А может быть... может, нанять лодку?
— Ага, и дать еще объявление в газету.
— Да, наверное, это было бы очень смешно.
— Возможно, нам и удалось бы придумать какое-нибудь объяснение для того, зачем это нам вдруг понадобилось плавать по ручью на лодке. Но сей факт, наверняка, заинтересовал бы всю округу, от шоссе до самого Тьюлипа, начались бы распросы, а это особенно некстати, когда затеваешь такое важное дело.
Мы шли вниз по склону, продираясь через заросли кизила, а затем перебрались по мостику через ручей, и отправились вверх по течению. Затем я обратил внимание на то, что на этом отрезке пути ручей был довольно узким, так что расстояние между скалой и дорогой не было таким уж большим. Со стороны дороги в течение ручья врезалась своего рода песчанная коса, так что человек, находящийся на вершине скалы, мог бы сбросить легкую, но прочную веревку, закрепленную на конце длинной и прочной балки с подъемными блоками, своему напарнику, оставшемуся на дороге, так что с ее помощью можно было бы поднять наверх нужный груз. Натяжения веревки было бы достаточно, чтобы стабилизировать поклажу и не дать ей разбиться об отвесный склон скалы. А по окончании этой операции, можно будет убрать балку подъемника, чтобы ее не было видно снизу, и припрятать на вершине до следующего раза. Примерно так я и обрисовал ей свой план, но она поначалу отнеслась к этой идее с недоверием и начала задавать вопросы.