- Держите меня в курсе дела. – велел напоследок Виктор, протягивая визитку служителю закона. Тот кивнул, взял прямоугольник и затолкал в карман. Они пожали руки. В руке полицейского осталась зелёная купюра. Так Павлов позвонит наверняка.
Кристина прижалась к Виктору и парочка пошла в направлении автомобиля.
***
Всю дорогу я заставлял себя не превышать скорость. Виктор, на заднем сидении, успокаивал Кристину, я же сел за руль.
Хмель давно был вытеснен адреналином. Кто бы знал чего мне стоило это напускное спокойствие. Меня всего колотило.
Что, если «скорая» не довезёт девушку? Что, если врачи не смогут помочь? Что если эта наркота или отрава уже успела навредить девушке?
Эти « что, если» плавили мой мозг на протяжении всего пути.
Десять минут длинной в вечность и я припарковался возле больницы.
В регистратуре мне сказали куда определили Полину. Наша троица последовала в указанном направлении.
- Куда? – остановила нашу компанию санитарка. – туда нельзя.
- К вам привезли девушку с отравлением. Что с ней? Мы можем к ней пройти? – спросил я. Кристина от стресса растерялась.
- Так померла она. – ответила женщина, как ни в чём не бывало, елозя шваброй по кафелю.
У меня внутри всё оборвалось. В груди сдавило с такой силой, будто кто-то рывком дёрнул все внутренности в наружу.
- Как..?- выдавил из себя. – Как умерла? У неё же сын…
Виктор сжал кулаки, Кристина зашлась в новом приступе рыданий.
- Это всё я виновата…- твердила она. Виктор принялся снова её успокаивать, хотя сам был на взводе.
- Так утром и померла. Печень отказала.- продолжила санитарка, как будто чья-то смерть это в порядке вещей.
Хотя, для человека, работающего в больнице и много повидавшего на своем веку, это могло бы быть привычным делом.
- От молодежь пошла. Любовь у них… Чуть что, сразу таблетки глотают, руки на себя наложить хотят. А родителям что делать? Родили, растили, а оно вон как … - продолжала женщина.
Нехорошо радоваться чьей-то смерти. Но я был рад. Рад, что умерла не Полина.
Да у меня гора с плеч свалилась! Это, сродни эйфории – она жива!
Никогда не подумал бы, что за постороннего, казалось бы, человека можно так переживать. Но она не посторонняя. С первого мгновения я нутром почувствовал - моя! Осталось убедить в этом её.
Постепенно приучить её к себе, даже приручить. Ведь всё, что я видел в её глазах – это страх, хотя и не понимаю его природы.
Когда другие готовы штабелями укладываться, она робеет, отводит взгляд. Когда другие готовы прыгать на мне по первому зову – она боится. Но, в то же время, показывает стойкость и наличие характера, что, несомненно, мне нравится.
- Полина Брянцева. Минут двадцать назад должны были привезти на «скорой». – уточнил, во избежание ошибки.
- А, эта… Так в третьей палате. Отдыхает уже. Ярослав Владимирович её быстро на ноги поставит. Хоть и молодой доктор, а толк знает.
Мы двинулись в сторону палаты, предварительно накинув халаты, выданные той же санитаркой, но как раз в этот момент из палаты вышел молодой мужчина в белом халате – врач.
- Как она? – без предисловий спросила Кристина. Девушку ещё потряхивало от пережитого стресса.
- Вы родственница?- спросил док.
- Почти… Подруга… К ней можно?
- Девушка спит. Ей намного лучше после лечения.
- Можно, я побуду с ней? – спросила Крис.
- Нет необходимости. Сейчас Полина под капельницей, с ней находится медсестра. Езжайте домой, завтра можете навестить.
Соберите для неё вещи, гигиенические принадлежности. Список лекарств возьмёте у дежурной медсестры, я напишу рецепт.
- Что с ней? – задаю вопрос охрипшим голосом. Мне нужно знать. Если тот мудак подсыпал ей наркоту, то из кожи вон вылезу найду ублюдка.
- Отёк Квинке, анафилактический шок. Сильнейшая аллергическая реакция. Утром будут готовы результаты анализов и выясним что стало причиной такой реакции.