— Когда «Лос-Анджелес Таймс» получит документы? — тихо спросила она.
— Через три дня. Тогда все и закрутится.
— В «Бабочке» все готово?
— Все, Бев.
— А Фред Бэнкс?
— Джонас уехал в Мексику. Он поможет Фреду подготовить заявление для прессы.
— Как Энн?
— Мэгги поехала за ней. Скоро они будут здесь. Когда приедет Боб?
— Он звонил сегодня утром из Далласа. Его самолет вот-вот вылетает.
— У него все в порядке?
Господи спаси, — подумала Беверли. — Да, все в порядке. Беверли повернулась к Кармен.
— Ты помнишь мой первый день у Хэйзл и как ты помогла мне?
— А ты помнишь, как ты помогла мне в день, когла я пыталась свести счеты с жизнью? И как ты учила меня мечтать? — Кармен подошла к Беверли. — Такое никогда не забывается, подруга.
— Мы прошли долгий путь, ты и я.
— Что правда, то правда.
— Конец совсем близко. Беверли закрыла глаза. Конец…
Снова позвонили в дверь, и в библиотеку вошли Мэгги и Энн. Последняя выглядела растерянной.
— Беверли, что случилось? Мэгги только что сказала мне, что ты закрываешь «Бабочку». Почему?
Беверли переглянулась с Кармен и Мэгги, подошла к Энн.
— Пойдем в сад. Мне надо кое-что сказать тебе.
Боб Мэннинг поспешно попрощался с пилотом личного самолета Беверли. Его ждала машина.
— К дому мисс Хайленд, — бросил он шоферу, крепко прижимая к себе портфель.
Сердце сильно билось от страха и возбуждения. Нервы были напряжены до предела. Его не покидало чувство, что в кожаном портфеле тикала бомба замедленного действия.
Скорей, — мысленно подгонял он шофера. — Ну скорей же!
Две женские фигуры стояли в тени чудесного тропического дерева. Его голубовато-серебристые листья касались их голов.
— Боже мой, Беверли! — произнесла побледневшая Энн.
— Извини, что сразу на тебя все вылила. У меня не было другого выхода.
Женщины двинулись к дому.
— Знаешь, — сказала Энн, — я давно подозревала неладное. У меня было ощущение, что Кармен и Мэгги что-то скрывают. Ты могла бы мне все рассказать, Беверли. Ты знаешь, что можешь доверять мне. Мы дружим уже тридцать лет.
— Дело не в том, доверяю ли я тебе или нет. Просто это глубоко личное. Теперь ты имеешь право знать, что должно произойти через несколько дней, и тебе нужно быть к этому готовой.
Энн молча разглядывала попадавшиеся на их пути каменные плиты. Все это казалось нереальным: странная и суровая история девчонки, убежавшей из дома в Техас; перевернувший ее жизнь Голливуд, операция, смена имени и долго вынашиваемый план мести человеку, который за все это несет ответственность. Энн трудно будет переварить все это: и прошлое Беверли, и то, что она собирается совершить в будущем. Но Энн будет молчать. Беверли была ее единственной верной подругой все эти годы; человеком, который одним танцем на рождественском празднике в корне изменил жизнь несчастной девочки и который приобщил ее к головокружительному восхождению к славе и богатству. Для Беверли Энн Хастингз была готова на все.
— Я поговорю с Роем, — сказала она, когда они подошли к дому. — Он все поймет и не выдаст тебя. Мы оба очень многим тебе обязаны, Бев. Никто и никогда не узнает правды о «Бабочке».
В библиотеке их ждал возбужденный Боб Мзннинг. Он демонстрировал Мэгги и Кармен содержимое портфеля. Увидев Беверли, он начал:
— Ты представить себе не можешь, что я привез… — но осекся, когда следом за Беверли появилась Энн.
— Все в порядке, Боб. Энн все знает. При ней ты можешь говорить.
Боб отдал портфель Беверли.
— Здесь все. И даже больше того.
— Ну, начнем, — сказала Беверли.
На следующее после выборов утро основным заголовком газет был: «Победа Маккея на первичных выборах в Калифорнии».
Передовицы описывали убедительную, хотя на этом этапе и ожидаемую победу преподобного Дэнни Маккея над его республиканскими соперниками. Сами выборы получили название «Выборы короля». Маккей получил голоса всех, самых многочисленных в Америке делегатов Калифорнии. Ему не хватало всего лишь каких-то восьмидесяти голосов, чтобы быть выдвинутым кандидатом на пост президента. Прогнозы аналитиков говорили, что Дэнни без труда наберет решающие голоса на съезде, до которого оставалось шесть дней.
Со страниц газет и журналов на всех смотрел улыбающийся Дэнни. Это событие отмечалось на непрекращающихся торжественных вечерах в отеле «Сенчури Плаза» — его временном пристанище в Лос-Анджелесе.
Но на следующий день на первых страницах появился совершенно неожиданный и ничего общего не имеющий с предыдущим заголовок: «Маккей связан с публичным домом в Беверли-Хиллз.»