Рэчел вскочила с кровати и побежала к комоду. Взяв книжку, она вернулась и поднесла книгу к лицу Кармелиты.
— Посмотри. Видишь эту букву?
— Ну и что?
— Ты знаешь, какая это буква?
— Нет.
— Это буква К. Твое имя начинается с этой буквы. И посмотри… — Рэчел водила пальцем по страницам. — Вот опять эта буква. Когда ты видишь ее, то произносишь звук к, как в слове кошка. Смотри сюда, — она перевернула страницу, — вот сюда и сюда. Ну, Кармелита, какая это буква?
Кармелита, прищурясь, посмотрела туда, где был палец Рзчел. — Не знаю.
— Нет, знаешь. Что это?
— Буква к.
— Да, буква, с которой начинается твое имя. Теперь ты уже знаешь одну букву.
— А сколько их всего?
— Двадцать шесть.
Кармелита тихо засмеялась.
— Санта Мария!
— Ты сможешь выучить их, я уверена в этом. Я научу тебя. Мы будем заниматься в перерывах между клиентами, по утрам, в выходные. Мы пойдем в библиотеку, и ты увидишь, сколько там книг. Кармелита, в библиотеке есть книги о том, как стать секретаршей, как печатать на машинке, как работать в конторе. Когда ты умеешь читать, ты можешь делать все!
Кармелита, не отрываясь, смотрела на книгу в руках Рэчел. Это было дешевое издание в бумажной обложке с загнутыми страницами. Рэчел зачитывалась ей последние несколько дней. Кармелита ревновала — ведь Рэчел могла на некоторое время забыть о том, что их окружало. Она могла читать разные истории, открыть книгу и узнать что-нибудь новое. Например, как печатать, как работать в конторе и как стать порядочной девушкой. И Кармелита испытала внезапный прилив надежды. Она забыла о своей боли в сердце и о ноющем запястье и внезапно захотела выучить все двадцать шесть букв и складывать их вместе, чтобы получались слова, а потом читать книги и воплощать свои мечты.
— Я даже не знаю, — сказала она неуверенно, но с интересом в голосе.
— Мы можем это сделать, Кармелита! Вместе! Я помогу тебе!
— Хорошо, — сказала она тихо. — Я попытаюсь. Только если Мануэль не узнает.
Рэчел наклонилась и обняла подругу.
— Не волнуйся, это будет наш секрет. Такой же прекрасный секрет, как у Дэнни.
Одно дело планировать акт неповиновения, и совсем другое — осуществить его.
Джессика шла по оживленному магазину к тому месту, где ее должен был встретить администратор. Удивительно, но она чувствовала безотчетный страх. Внешне она выглядела как любая другая молодая женщина, удачно делающая карьеру. Консервативно одетая, с короткой стрижкой, деловой походкой и уверенной посадкой головы. Но в душе Джессику одолевали всякие дурные предчувствия. Она ощущала, как ее тянут к себе призраки. Они хотят задержать ее. Не дать сесть в запретный лифт.
Одним из них был ее отец. Джессика помнила, как в детстве ей непременно нужно было добиться высоких результатов в какой-нибудь области, и только после этого отец выражал ей свое одобрение. Для того чтобы его заслужить, она чуть не довела себя до истощения.
Потом были пасторы в католических школах, которые правили монахинями, а следовательно, всеми учащимися. Далекие, внушающие благоговейный ужас люди, чье слово было закон и от которых зависело все. И был Джон, которого она, кажется, любила, но он смущал ее и наполнял чувством неуверенности. Все они не хотели, чтобы она поднималась в потайные комнаты «Бабочки».
Но разве Труди не внушала ей постоянно, что нужно быть хозяйкой самой себе? Что уже настало время отобрать бразды правления у Джона? Восемь лет Джессика полагала, что даже в браке она сохраняет свою индивидуальность. Ее юридическая контора, клиенты, выступления в суде подтверждали это. Разве не так? Но с тех пор как призрак Бабочки стал одолевать ее, Джессика начала задавать вопросы. Ее первый вопрос: а почему я не могу вступить в клуб? Я ведь свободна в своем выборе, не так ли? Тогда-то она и обнаружила, что ее независимость на самом деле иллюзорна, что ее личность вылеплена Джоном, что она себе не хозяйка. Итак, она решила сделать первый шаг к независимости. Сегодня, первый раз в жизни, Джессика делала что-то, на что не получила разрешения.
— Добрый день, мадам, — сказала администратор, одетая в блузку с вышитой бабочкой. — Сюда, пожалуйста.
Что бы сделали Джон, отец, церковь, если бы узнали об этом? Двери лифта закрылись и отрезали ее от суеты магазина и шума улицы. Джессика мысленно оттолкнула призраков, неотступно следовавших за ней, оставила их там же, за дверями. Она почувствовала себя свободной и устремилась навстречу своей фантазии.
— Что ты делаешь в «Бабочке»? — спросила она в свое время у Труди. Ты просто входишь в комнату, и все начинается?