– Никак не пойму: ты опасаешься за жизнь людей или решил потрафить своим боссам, которые боятся огласки? – спросила я.
Гладков резко встал:
– В городе снайпер! Он в любой момент может выстрелить на поражение.
– Значит, нужно предупредить население, – топнула я ногой. – Оповестить народ об опасности, попросить без необходимости не выходить из квартир.
Паша вынул из пачки сигарету:
– Посеять в городе панику? Поверь, это намного страшнее, чем убийца с винтовкой.
– Здесь не курят, – мстительно сказала я. – По-твоему, с десяток застреленных москвичей лучше, чем эвакуация населения?
Гладков воздел руки к потолку:
– Господи, дай мне терпения. Эвакуация! А о деньгах ты подумала? В какую сумму она выльется?
Я скрестила руки на груди:
– Отлично, давай разберемся, зачем городской казне миллионы? Чтобы обеспечить жизнь Москвы. А если в городе истребят население, то…
– Короче, ты отказываешься нам помогать, – перебил Паша.
– Нет, но считаю, что ты совершаешь ошибку, – мрачно ответила я.
– Поехали, – распорядился Гладков.
И как мне следовало поступить?
Через пятнадцать минут я взяла сумочку и пошла к двери.
– Бронежилет! – скомандовал Макс. – Где он?
– У батареи, на стуле висит, – ответила я, – сушится.
Павел легко взял безрукавку, быстро сдернул с меня свитер, надел на футболку средство защиты и закрыл защелки. Я вскрикнула.
– Кожу прищемил? – удивился Гладков.
– Горячо, – прошептала я, – железки нагрелись. Теперь я знаю, что ощущает цыпленок на раскаленной сковородке, когда его придавливают сверху грузом.
– Нет сил терпеть? – насупился Павел.
– Нормально, – чуть громче произнесла я. – Пойду к своей машине. Насколько я понимаю, Максима ты не приглашаешь?
Гладков развел руками:
– Выполняю приказ шефа.
– Мне надо в офис, – засуетился Макс. – Будете зазывать хлебом-солью, все равно откажусь, работы по ноздри.
– Можешь выгулять и накормить собак? – спросила я.
Приятель помахал рукой:
– Езжай спокойно, все будет сделано.
– Это она? – весьма невежливо спросил огромный, похожий на медведя, мужчина лет пятидесяти, когда Павел ввел меня в здоровенный кабинет, заставленный дубовой мебелью.
– Так точно, – отрапортовал Гладков. – Евлампия Андреевна Романова.
– Добрый день, – сухо кивнул его шеф.
Второй мужчина, в дорогом костюме и рубашке с галстуком, оторвался от кормления рыбок в аквариуме и приветливо представился:
– Арсений Леонидович Филатов, помощник Льва Георгиевича, впрочем, можно без отчества. Сеня.
В отличие от шефа, секретарь был длинноногим и тощим и смахивал на цаплю. Сходство с птицей усиливали длинный нос и нелепо изогнутые руки. Я решила продемонстрировать готовность к сотрудничеству:
– Тогда я Лампа.
– Вперед! – скомандовал Лев Георгиевич.
Мы прошли по короткому коридору мимо двух плотно закрытых дверей и в конце концов очутились в помещении, битком набитом компьютерами, телефонами, телевизорами и всевозможными коробочками с антеннами. Посередине на офисном стуле вертелся тощий парень, напоминавший геккона.
Мне стало смешно: не управление, а зоопарк. Лев – медведь, Сеня – цапля или, скорее, журавль, а теперь еще и ящерица.
Лев Георгиевич сухо кивнул компьютерщику и уставился мне в переносицу.
– Внимание! Ваша задача – продержать объект на линии как можно дольше. Скажите ему, что находитесь дома одна и готовы ему помогать.
– А вдруг снайпер проследил за Павлом и видел, как мы входили в управление? – резонно спросила я.
Компьютерщик втянул голову в плечи, Гладков попятился к двери. Мне стало понятно: шеф не терпит возражений, сейчас начнет метать громы и молнии.
Лев Георгиевич скрипнул зубами, но удержался от праведного гнева.
– Работаем по плану, без отсебятины. Берете трубку и отвечаете: «Слушаю. Нахожусь в квартире».
Я невольно обратила внимание на то, что запястье шефа украшают дорогие часы на светло-сером, каком-то не мужском ремешке, и кивнула:
– Хорошо, где текст?
Босс моргнул, медленно, словно уставшая черепаха.
– Что вы имеете в виду? – вмешался Сеня.
– Раз запрещена импровизация, значит, подготовлен сценарий беседы, – мирно объяснила я. – Готова его зачитать.
– Кого ты привел? – заревел Лев Георгиевич, пытаясь взглядом просверлить в Паше дырку. – Убирайся немедленно вон!
– Евлампию Андреевну, – проблеял Гладков, пятясь к двери.
Мне стало стыдно. Ну кто виноват, что мне не понравился местный главнокомандующий. Похоже, он красит волосы, а потом тщательно скрепляет их при помощи лака или воска. Вот вы как относитесь к таким мужчинам? Впрочем, если так за собой ухаживает человек из шоу-бизнеса, модельер, дизайнер, любой представитель фэшн-индустрии, я не удивлюсь. Но обнаружить подобного типа в среде борцов с преступностью немного странно. А еще от Льва Георгиевича интенсивно пахнет одеколоном с шипровыми нотами. У меня от такой парфюмерии разом начинается спазм всех сосудов.
Похоже, Лев Георгиевич сообразил, что я не пала жертвой его красоты, и разозлился. Вот только на орехи достанется не Лампе, которая не подчиняется боссу, а Гладкову и бессловесному компьютерщику.
– Извините, – улыбнулась я, – насчет сценария я пошутила.
И тут мобильный Валентины, лежавший на столе, заорал дурным голосом.
– Берете на счет три, – шепнул компьютерщик.
– Тишина, – скомандовал шеф, – работаем.
Я поднесла «раскладушку» к уху:
– Алло.
Два компьютера зажгли экраны, на одном возникла карта, на другом – множество кругов со стрелками.
– Медведева не освободили, – произнес голос, – но ты можешь это сделать. Я знаю, что можешь!
– Вы же понимаете, что милиция не имеет отношения к Главному управлению исполнения наказаний, – ответила я, – следователь и оперативники только собирают доказательства, приговор выносит суд, а содержат осужденного на зоне. Разные ведомства не могут быстро договориться. Дайте им побольше времени.
– Ладно. Филипп должен быть на свободе к семнадцати часам. Иначе вы получите новый труп, – прошипели из трубки, – ровно в семнадцать.
Я покосилась на парня, перед которым на мониторе с калейдоскопической скоростью менялись карты районов Москвы и бегал зеленый луч.
– Предлагаю вам компромисс, – нежно пропела я. – Вы даете мне двадцать четыре часа, а я добиваюсь освобождения Филиппа. Кстати, почему вы так озабочены его судьбой? Он ваш друг? Родственник?
– Ты не дома! Ладно! Получишь, что заслужила, – каркнул в ответ голос. – Не хочешь звонить своим приятелям? А ведь можешь!
– Стойте, – заорала я, – вы правы! Я в спецлаборатории! Не хотела сюда идти, но меня заставили. Вас пытаются засечь! Но я могу помочь! И вам, и Медведеву! Я верю, что он не виноват. Эй, ничего не делайте!
– Семь ворон на семи холмах, в погребе бабушки Гусыни письмо от Тима-плотника, – раздалось из телефона. – Воспользуйся ключом Мартина, он откроет дверь. В семнадцать часов Филипп должен быть свободен, или новый труп. Точка.
Трубка запищала, я оторвала ее от вспотевшей руки и сунула в карман.
– Засекли?
– Да, – кивнул айтишник, – вот адрес.
Сеня выхватил листок и исчез, Лев Георгиевич удалился походкой императора. Я села на табуретку.
– Ваш шеф всегда такой?
– Долдон, – вздохнул специалист по компам. – Непрофессионал, командует тут, потому что правильно женат. Ни с кем не здоровается. Я скоро уволюсь, надоело! Здесь хорошо только таким, как Арсений, лижет Левушке задницу и счастлив. Тебя правда Евлампией зовут?
– Лучше Лампа, – улыбнулась я.
– Герман, – представился парень.
– Литературное имя, – заметила я. – Сразу «Пиковая дама» на ум приходит. Откуда звонил снайпер?
Герман ткнул пальцем в экран:
– Город Истра, переговорный пункт. Туда быстро не добраться!