Все изменила фраза, которую Ира прочла в переписке мужа с какой-то женщиной: «Понимаешь, – писал он, – я хочу жену полностью раздетой! А не на бегу, слегка приспустив трусы!»
Прочитав это, Ирина задохнулась от возмущения, обиды, ревности и в то же время от нежности к мужу. Ведь даже этой неизвестной тетке он писал про нее, про Иру. И про то, что он все еще ее хочет.
Нелля
Нелля работает на двух работах, чтобы обеспечить себя и детей. Муж есть, и он даже зарабатывает больше жены, но денег на семью дает очень мало. Он, что называется, эгоист. Живет для себя, а жена и дети в сферу его интересов не входят.
Нелля женщина умная и давно понимает, что такой расклад ей не подходит. На мужа злится и обижается. Впрочем, уже даже и не обижается – испытывает скорее отвращение и бессилие что-либо поменять. Секс стал тяжким обязательством.
Раз в месяц Нелля стискивает зубы и терпит, когда это все закончится. Никакого удовольствия и возбуждения. Самое главное – подавить отвращение к мужу и дождаться завершения процесса.
Своего тела она давно не ощущает. Живет будто замороженная. Когда терапевт стал спрашивать про чувства и телесные сигналы, она удивилась: «Чувствую, когда болит. Если не болит, то и хорошо. Каких еще ощущений вы от меня хотите?»
Благодаря работе с психологом Нелля все же стала понимать, что она очень боится остаться одна. Ее охватывает невероятный ужас, с которым невозможно справиться. Даже когда муж уезжает на несколько дней в командировку, Нелля спит с включенным светом и транквилизаторами.
Она прекрасно понимает, что причина кроется в алкоголизме папы и в том, что мама научила ее терпеть. «Как же дети без отца!» и «Кому ж ты такая нужна будешь? Вышла замуж – так живи теперь», «Все женщины терпят, мужиков надо ублажать».
Однажды, несколько лет назад, у Нелли случился невероятный роман. Секс был феерический! Даже с настоящими оргазмами, да с несколькими подряд! Она чувствовала сумасшедшее возбуждение, могла оргазмировать почти сразу, как только он к ней прикасался. Но… поскольку они оба были несвободны, эти отношения сошли на нет.
В последнее время Нелле все чаще снится счастливый секс. Тем тяжелее утром возвращаться в реальность. Кажется, она дошла до какой-то точки, тупика. И по-старому невозможно, и нового не видать.
Вера
Вера в старших классах была гадким утенком: «плоская», нескладная. Мальчиками не интересовалась. Да и они ею тоже. Развивалась поздно. Первый лифчик купила себе сама уже в семнадцать лет. Это тоже заставляло ощущать себя какой-то «не такой». Все девочки как девочки, а она – как мужланка. Ну, и мама тоже подливала масла в огонь: «Тебе надо учиться хорошо, замуж все равно никто не возьмет. Ну и нос у тебя! Как не повезло, что в отцовскую породу…»
Когда Вере исполнилось девятнадцать, она стала красавицей. Высокая, стройная, натуральная блондинка. Мужчины не давали проходу. Но в голове уже крепко сидел образ себя-неудачницы. Вера не могла поверить в свою привлекательность. Она считала себя фригидной, парней игнорировала. Всю свою энергию направила на бизнес, в котором делала успехи.
Но отношений все же хотелось. Первый секс случился буквально потому, что «уже пора». Вере он совершенно не понравился, и потом еще несколько лет она даже думать об этом не хотела. Все изменил очередной поход к гинекологу. Вере поставили нехороший диагноз и сказали, что, возможно, придется все удалять.
Тут она испугалась и задумалась. Стала читать, пошла к телесному терапевту. Оказалось, что все ее тело зажато тисками, а в районе промежности особенно. После упражнений на расслабление тела Вера вспомнила, как водила маму на аборты в свои двенадцать лет, как ей было страшно, стыдно и жалко «слабых» женщин, которые хотят мужчин. И как она еще тогда решила ни в коем случае не унижаться, никого не любить и не хотеть. Ей казалось, что выгоднее быть «бабой с яйцами» и дружить с мужчинами. Всех, кто проявлял к ней интерес, Вера научилась жестко останавливать одним лишь взглядом.
Теперь, после этих воспоминаний и после осознания того, что она могла на самом деле лишиться части себя, своих женских органов, Вера горько рыдала. Вдруг ее женственность, сексуальность, чувствительность и чувственность прорвались наружу и хлынули мощным потоком. И горе, что теперь это все под угрозой.