Гончаров вспомнил начальника РУВД и спорить не стал.
Снова позвонил Федулов и сообщил, что в крови покойного обнаружено три с половиной промилле алкоголя.
— То есть он выпил перед смертью почти семьсот граммов виски? — удивился Гончаров.
— Получается, что так, — с завистью в голосе отозвался Федулов. — Теперь уж понятно, почему он головой об унитаз долбанулся. Какие тут могут быть сомнения; перебрал мужик так, что на ногах не стоял.
— А где тогда выпитая бутылка?
— Откуда мне знать? Да меня это и не интересует, раз нет никакого дела, то и расследования никакого нет. Входная дверь открыта родным ключом: следов взлома или отмычки нет, к тому же в квартире сигнализация. В крови трупа следов ядов и наркотических веществ не обнаружено. Что ты еще хочешь узнать?
— Да я уже к себе в район возвращаюсь, — ответил Гончаров, хотя сейчас менее всего собирался это делать.
Игорь вернулся в соседнюю квартиру: тела уже не было.
Олег и участковый сидели на кухне и беседовали.
— У меня отец и вовсе в сорок два года умер, — говорил Шишкин, — поехал с приятелями в Карелию на рыбалку, и там сердце прихватило. Пока дозвонились, пока «Скорая» выехала, короче, вот так… сердце не выдержало.
— Они там выпивали, вероятно? — предположил Олег.
— Выпивали, конечно, но мой отец если и употреблял, то исключительно пиво.
— Кстати, — вступил в разговор Игорь, — а бутылка виски, что в спальне, — откуда она там?
Парень пожал плечами:
— Не знаю. Но вообще у нас дома всегда что-то есть. И еще такая же бутылка виски была. Кажется, даже две бутылки, одна начата. А вторая… Я проверю.
Он вышел из кухни и скоро вернулся.
— Пусто. То есть не совсем: там коньяк французский остался, а виски нет и бутылки шампанского тоже. Французское шампанское — дорогое, с желтой этикеткой. Названия не знаю.
— Я в шампанском не разбираюсь, — признался Игорь, — но французское видел как-то в богатом доме и как раз с желтой этикеткой. «Клико» называется. Мы с обыском пришли к одному… Не буду рассказывать. Ты мне не сказал, во сколько с дачи выехал?
— Где-то в половине восьмого. А встал в семь.
— Как и я сегодня. А так хочется подольше в постели поваляться. А ты как?
— Сегодня на удивление легко поднялся, — продолжил рассказывать молодой человек. — А вчера, как лег в постель, сразу вырубился. Открыл глаза, а там уже семь часов и солнце.
— А у нас дождик капал. Не помню, спрашивал или нет: у отца были какие-нибудь трения по бизнесу или просто по жизни? С Карасевым, например.
— Он никогда ни с кем не ссорился: папа был спокойным человеком. А с Карасевым они не конфликтуют… То есть не конфликтовали. Потому что Владимир Семенович понимает, что если какие претензии к нему будут, то он сразу вылетит с работы.
Открылась входная дверь, и в квартиру вошла женщина лет сорока, но со следами омоложения на лице — пухлые губки и гладкая кожа под глазами. На ней был летний костюмчик: короткий пиджачок, стилизованный под капитанский китель, и шелковая юбочка, открывающая колени. Увидев на кухне сына, женщина бросилась к нему, обхватила руками его шею и заплакала:
— Как же так, сыночка? Как это все произошло? Почему?
Она подняла голову и как будто только сейчас заметила на кухне посторонних.
— А вы кто, господа? Вы разве не видите, что у нас горе?
— Вообще-то мы из полиции, — ответил Гончаров, хотя дама и так могла заметить, что на одном из мужчин полицейская форма. — Мы по долгу службы обязаны задать вам несколько вопросов. Олег уже ответил на часть, а теперь…
— Только не сейчас, — покачала головой вдова, — в другой раз как-нибудь…
— Как-нибудь нельзя. Сейчас это считается несчастным случаем, а потом откроют дело и начнется тщательное расследование. Вас замучают вызовами и опросами. А так мы все закончим прямо сейчас. Пара-тройка вопросов, и вы свободны.
Вдова задумалась, а потом вздохнула.
— Отвечу на ваши вопросы минут через десять. Мне надо в себя прийти, надо принять успокоительное…
— Мы тогда с коллегой на площадке постоим, если вы не против?
Мать Олега кивнула.
— Мне уже и самому кажется, что это несчастный случай, — вздохнул Шишкин, когда они вышли из квартиры.
— Не спеши. И спустись во двор и загляни в мусорный контейнер для стекла. Ночью контейнеры поменяли, а сейчас рабочее время — большинство местных жителей не дома, а на своих трудовых постах. А потому вряд ли туда набросали много бутылок.