— Пакс… — это имя я произносила тысячи раз, но на этот раз оно прозвучало как скорбный вздох.
Он вмешивается, прежде чем я успеваю сказать что-нибудь еще.
— Я серьезно, П, — от этого прозвища у меня сжимается сердце. Это имя заставляет меня тосковать по временам, которые мы никогда не вернём, потому что я чиркнула по ним спичкой. — Зачем тебе сюда возвращаться?
Нескоординированными и вялыми движениями он отрывается от холодной земли. Стеклянная бутылка при этом лязгает о бетон, оставшаяся внутри жидкость разбрызгивается по бокам. Инстинктивно я подхожу ближе, протягивая руки, чтобы помочь ему удержаться, если понадобится. Прежде чем я успеваю прикоснуться хотя бы к его черной рубашке, он вырывается из моей досягаемости, чтобы избежать любого контакта.
Его собственные руки взлетают вверх, чтобы удержать меня на расстоянии.
— Не надо, — рявкает он с резкостью в голосе, которую я не узнаю. Пакс всегда был нежным.
Я сразу же сожалею о своем переезде. Борясь с желанием обнять его и уткнуться лицом в его грудь, я отступаю назад, чтобы дать ему пространство.
— Мне жаль. Я просто… — я замолкаю, не находя слов, хотя мне хочется сказать ему сотню вещей. Поэтому я выбираю самый простой вариант. — Мне просто жаль, Пакс. Мне жаль, что я не смогла быть здесь ради тебя, но знаю, что мне этого хотелось. Черт, я хотела быть здесь.
Он не отвечает, и тени скрывают выражение его лица, но я чувствую на себе его взгляд. Я не знаю, что он видит, когда смотрит на меня. Моё лицо вызывает только плохие воспоминания, как у Рафферти, или Пакс помнит и хорошие времена, как я?
Нос горит, и вот-вот потекут слезы.
— Ты можешь поговорить со мной. Раньше ты мог говорить со мной о чем угодно. Не было ни одной вещи, о которой мы не могли бы поговорить. Каждой темной деталью мы поделились друг с другом.
Его смех мрачный, лишенный юмора.
— Это сработало для нас очень хорошо, не так ли? — его слова ранили глубоко, открывая старые раны и создавая новые.
Его голова трясется, и, не говоря ни слова, он проходит мимо меня.
— Пакс… — пытаюсь я, желая, чтобы он остался еще немного.
Он останавливается в нескольких шагах от двери, но не поворачивается ко мне.
— Чего бы это ни стоило, мне тоже очень жаль, Пози. Мне жаль твоего отца.
Мой папа. Два слова заставили кислород исчезнуть из моих легких. Раньше это были два слова, которые наполняли меня комфортом и безопасностью, но теперь они меня просто огорчают.
Пакстон исчезает за стеклянной дверью, лишая меня возможности ответить, но все в порядке, поскольку я не уверена, что сейчас смогу говорить без слез. И я не хочу больше лить из-за этого слез. В прошлом году я потратила положенную сумму, и это стоило мне стипендии.
Чувствуя себя неловко от всего, что произошло за последние десять минут, я иду через внутренний дворик, намереваясь сесть на место, которое только что покинул Пакс, но на полпути мое тело начинает чувствовать себя странно. Как будто каждый нерв под моей кожей гудит. Оно начинается с пальцев ног и рук, а затем стекает с макушки головы. Словно каскад, он охватывает мое тело, и мое зрение начинает темнеть по краям.
Мои глаза быстро моргают, вроде бы это исправит ситуацию, но становится только хуже, и при этом мои ноги начинают дрожать.
Ты потеряешь сознание, говорит тихий голос в моей голове, сядь, прежде чем удариться головой об этот бетон.
Я изо всех сил стараюсь изящно опуститься на землю, но на полпути падаю назад. Сквозь окутавшую меня нечеткую дымку я чувствую ожог поврежденной кожи на локтях после того, как они приняли на себя основной удар.
Слева от меня доносятся шаги, и кажется, что моя голова весит сто фунтов, когда она наклоняется в направлении доносящегося звука. В этот момент я не вижу ничего, кроме размытых очертаний, но размытую фигуру, стоящую надо мной, безошибочно узнать.
— Ладно, бабочка, давай поиграем, — последнее, что я слышу, прежде чем поддаться темноте.
Глава 9
Пози
Я бодрствую, но такое ощущение, будто я все еще погружена в глубокую темную бездну забвения. Стремительная вода заливает мои уши, мешая слуху, а волны бессознательного состояния, с которыми я все еще борюсь, затуманивают мое зрение. Я как будто больше не связана со своим телом, просто плыву там, без конечностей.