Можно было подумать, что они будут выделять часть миллионов, которые они зарабатывают каждый год на оплату обучения, на кухню столовой, но совет директоров считает, что лучше потратить деньги на нашу и без того перегруженную футбольную команду и новую студию йоги. В какой школе йога является факультативом?
Подняв перед ней сумку со второй половиной моего сэндвича, я говорю ей:
— Съешь это. По крайней мере, это не вызовет пищевого отравления, — когда она продолжает сердито смотреть на меня и не брать предложенную еду, у меня закатываются глаза. — Ты хочешь этого или нет, Пози?
С побежденным вздохом она неохотно забирает пакет из моих рук.
— Спасибо, — вынимая еду, она колеблется, прежде чем откусить. — Как ты это получил? У тебя нет машины.
— Есть, — моя мама заказала мне машину полгода назад. Пока мы говорим, его привозят из Германии на лодке. — И я одолжил машину, — парень был мне должен, поэтому, когда я попросил у него ключи, он отдал их бесплатно.
В то время как щедрые поступки Пози исходят из бескорыстного места, мои — из более… корыстного. Я рассматриваю это исключительно как транзакционный акт. Если я почешу тебе спину, ты почешешь мою еще сильнее, а если я найду на тебя компромат, ты дашь мне все, что я захочу, чтобы я не использовал это против тебя. Я мог бы выведать кое-что из маленького секрета Ханны, полученного учителем математики, но выражение ее лица, когда я тер её по лицу, на этот раз было достаточной наградой.
— Когда? У тебя нет перерыва.
— Господи Иисусе, ты задаешь много вопросов, — стону я, внезапно пожалев, что пришел сюда. — Я ходил во время математики, — я могу выполнить урок, над которым мы работаем, во сне, и мне не нужен какой-то придурок-матлет с галстуком-бабочкой, который будет читать мне лекции в течение часа. Есть более приятные способы провести время, чем смертельно скучать над алгебраическими уравнениями.
Задумчивые глаза изучают меня, пока она пережевывает кусочек еды. Сглотнув, она наконец говорит то, что у нее на уме.
— Сомневаюсь, что в этом здании больше пяти человек, которые знают, насколько ты умен. Ты скрываешь это от них. Всегда. Ты бы предпочел, чтобы они думали, что ты не более чем задумчивый засранец с красивым лицом.
В этом проблема Пози. Она была постоянным зрителем моей жизни с тех пор, как была в подгузниках. Каждый раз, когда я приходил домой из школы с запиской от учителя и отец отчитывал меня за плохое поведение в классе, она была свидетельницей этого. Она также была там и наблюдала, как мама хвалила меня за отличные оценки. Нетрудно соединить эти два понятия. Как рабочая собака, у которой недостаточно стимулов, я становлюсь деструктивным, когда мне скучно.
Было бы легко разозлиться на нее за ее нефильтрованный комментарий, но вместо этого я решил сосредоточиться исключительно на последней части ее комментариев.
— Ты думаешь, у меня красивое лицо?
Ее рот приоткрывается, и я наблюдаю, как паника отражается в ее глазах, когда она пытается найти способ взять обратно то, что сказала. В конце концов она просто вздыхает и качает головой.
— Ты невыносим.
— Так мне говорили уже, — признаю я, вставая с жесткой скамейки. — Машина будет ждать ровно в три. Не опаздывай, иначе я прикажу водителю оставить тебя здесь, — не дожидаясь ее ответа, я оставляю ее там доедать остаток обеда в одиночестве.
Ее лицо светится, когда мы заходим на кухню. Поставив чашку с золотой отделкой на мраморную стойку, моя мама обходит большой остров посередине, чтобы как следует поприветствовать всех нас троих. Она всегда старалась быть здесь, когда мы возвращались из школы. В детстве ее родители так часто оставляли ее в дома одну, что она всегда говорила, что не хочет этого для нас.
Единственный раз, когда ее здесь нет, — это когда ей приходится ехать с моим отцом по делам или когда она не чувствует себя достаточно хорошо, чтобы встать с постели. Последнее, кажется, происходит чаще, но то, как ее голубые глаза яркие и ясные, подсказывает мне, что сегодня хороший день. Или лучший день, я бы сказал. Я не уверен, что у моей матери когда-либо был «хороший день». Это ужасно, когда твой мозг — твой враг. Если вы постоянно воюете сами с собой, сможете ли вы когда-нибудь победить? Она скрывает свою молчаливую битву за отточенной улыбкой Креста Уайтстрипа и идеальным внешним видом. В ее дизайнерской одежде никогда не бывает неуместных темных волос или складок. Со стороны Молли Уайлд-Блэквелл — воплощение совершенства.