Вы могли бы дать мне час, чтобы описать эмоции, которые я испытываю, услышав это, но я все равно не смогу описать их вслух. Это хаотичная смесь раздражения и веселья. Меня раздражает, что он заставил людей поверить, что он владеет мной, хотя иногда он изо всех сил старается доказать мне обратное. А еще у меня в животе трясется возбужденное трепетание, а в сердце тупая тоска при мысли о том, что я буду его. Оба из них значат для меня только неприятности, и мне нужно похоронить их, как я всегда делала. Рафферти никогда не делал ничего, чтобы доказать, что он способен испытывать те эмоции, которые по умолчанию ставят меня в положение, когда мне может быть больно.
Пытаясь стряхнуть с себя все, что чувствую сейчас, я прочищаю горло.
— Неужели так думают люди? Что я принадлежу Рафферти?
Темно-русые брови Ченса поднимаются.
— А ты не его?
— Нет, я не его, — почему такие слова причиняют боль?
Как будто я только что рассказала ему лучшее, что он слышал за весь год, на его лице расцветает широкая улыбка.
— Значит ли это, что у тебя нет свидания для танцев?
Глаза цвета мха смотрят на меня с неподдельным интересом. Это внимание, которого я хочу, но его не оказывает тот человек, от которого я жажду его больше всего. Мне бы хотелось, чтобы, когда Ченс посмотрел на меня вот так, моя кожа потеплела, а в желудке возникло то странное ощущение, как бывает, когда Рафферти рядом. Если бы он мог заставить меня чувствовать то же самое, это дало бы мне надежду, что однажды я смогу перестать тосковать по тому, что Рафферти не собирается мне давать.
— Я еще не решила, но не думаю, что пойду, — тот факт, что спортзал превратился в зимнюю страну чудес, не означает, что другие ученики внезапно встретят меня с распростертыми объятиями.
— Это очень плохо. Мне сказали, что из меня получится отличная партнер по танцам, — звонок звучит через акустическую систему школы. Повернув голову, он наблюдает, как толпа студентов направляется к дверям. С последней легкой улыбкой Ченс начинает пятиться от меня. — Просто дай мне знать, если передумаешь.
— Я сделаю это, — обещаю я, не совсем уверенная, имею ли я это в виду или нет.
— Увидимся позже в классе.
Быстро взмахнув рукой и кокетливо подмигнув, он отворачивается.
Глава 13
Рафферти
— Уильямсон говорит, что не может позволить себе вступительный взнос на игру на следующих выходных, и интересуется, не рассмотришь ли ты возможность позволить ему оплатить ее одним из твоих более… альтернативных… вариантов оплаты, — голос Кейсона доносится из телефона, который я держу в руке, пока я затягиваюсь сигаретой.
— Скажи мэру Уильямсону, что если он не может позволить себе пройти через мои двери, то ему ни в коем случае не следует садиться за один из моих покерных столов, — единственный раз, когда я принимаю какие-либо альтернативные формы оплаты, — это когда они не могут возместить мне «услугу», которую я им оказал, или они проигрывают. Они приходят на эти покерные вечера, пропахшие необузданной мужественностью и эго, но когда они неизбежно проигрывают, они приползают ко мне за чертовой ссудой или планом выплат. Это неловко.
— Он играет за моим столом уже почти два года, он не новичок в этой игре. Мои правила не изменились. Это не моя проблема, что он тратит свои лишние деньги на шлюх и чертов кокаин.
Я не всегда устраивал эти игры в покер, но два года назад я играл у себя дома с парой знакомых парней. Хотя это выглядело как обычное собрание, деньги были совсем не такими. На столе было достаточно купюр, чтобы купить роскошный автомобиль. Один из приглашенных парней был сыном британского посла, и, к несчастью для него, он не был достаточно мудр, чтобы прекратить играть, когда следовало бы это сделать. Он с треском проиграл, и когда пришло время расплачиваться, у него не было всех необходимых денег.
Обычно, когда происходило что-то подобное, я просто просил Руома держать его неподвижно, пока я заставлял его давиться зубами. На этот раз по случайной прихоти я решил дать ему выход.
Ему либо нужно было найти деньги в течение ближайшего часа, либо ему нужно было дать мне информацию, которая была настолько ценной, что превышала стоимость его долга. Он подумал около двух минут, прежде чем сказал мне что-то, от чего британские таблоиды упали бы с ног.
С юных лет я собирал секреты и торговал ими, как если бы они были валютой. Люди приходят ко мне, когда им нужна услуга или кредит. Пока они предоставляют мне информацию, которая стоит моего времени и приносит мне пользу, я буду им помогать. В свою очередь, я использую то, что мне говорят, чтобы получить то, что я хочу и в чем нуждаюсь.