— Да, — хрипло шепчу я.
— Мне очень жаль, Пози.
Рафферти говорил мне, что он единственный, кто что-то потерял, и что я не имею права горевать. Серьезные извинения Ларк проникают прямо в мое сердце, заставляя хрупкие кусочки его треснуть еще больше, потому что впервые за долгое время они позволяют мне признать, что я тоже что-то потеряла. Я потеряла лучшего друга, приемную маму и свою первую и единственную любовь.
— Спасибо, — прерывисто выдыхая, я пытаюсь восстановить самообладание. — Я не хочу…Я не могу об этом говорить. Это не моя история.
Рафферти взорвался бы от ярости, если бы услышал, как я это говорю. Он бы раскритиковал меня за мое лицемерие, ведь тогда у меня не было проблем с рассказом его истории.
— Я понимаю, — ее свободная рука тянется к кожаному ошейнику, а палец пробегает по серебряным крыльям. — Но можешь ли ты сказать мне только одну вещь? Почему бабочка?
Я уже потеряла счет, сколько раз люди спрашивали меня о моем имени. Как будто это была клятва, которую я дала ему, я хранила прозвище, которое он мне дал, как будто оно было священным. Когда он поместил эту бабочку мне на горло, он взял вещь, которая когда-то была для нас священна, и превратил ее в символ своего контроля надо мной.
Я больше не обязана хранить в тайне происхождение этого прозвища. Итак, я ей говорю.
— Моя мама была из Испании. Когда она была беременна мной, она сказала, что когда я пинала ее, у нее в животе было такое ощущение, будто маленькие крылышки бабочки порхали. Она начала называть меня своей марипосой. Это по-испански бабочка. В конце концов к нам присоединился мой отец, и вскоре после этого имя было сокращено до Пози. Это прижилось, и они решили, что меня следует так назвать. Не то чтобы было так уж важно, как моя мать хотела меня называть, поскольку ее уже не было, когда мне исполнилось два года. Рафферти знает эту историю и из-за нее начал называть меня бабочкой, когда мы были младше.
Моя мать происходила из богатой семьи в Испании. Она переехала в Штаты, чтобы поступить в колледж, и пока была здесь, познакомилась с Молли и моим отцом. Он был на пару лет старше, и я думаю, она была в восторге от идеи быть с кем-то, кто был полной противоположностью парням, с которыми она встречалась раньше. Папа был простым, трудолюбивым и приземленным человеком. Очарование быть домохозяйкой в семье среднего класса быстро улетучилось. Прежде чем у меня появилась возможность вспомнить о ней по-настоящему, она подписала документы о разводе и передала все родительские права моему отцу. С тех пор мы не слышали от нее ни слова, но я не могу не думать, что нам от этого будет лучше.
Ларк на мгновение замолкает.
— Итак, он взял историю, которая могла бы тебя расстроить, и превратил ее во что-то, что сделало бы тебя счастливой?
Когда он впервые назвал меня так, улыбка, появившаяся на моем лице, была такой широкой, что это причиняло боль.
— Думаю, это один из способов взглянуть на это.
— Я не знаю всей истории между вами, ребята, и не прошу тебя мне рассказывать, но мне интересно, что он до сих пор использует это прозвище. Если бы я кого-то ненавидела, я бы, черт возьми, больше не называла их какими-то милыми секретными прозвищами.
— Я почти уверена, что это его точка зрения. Он пытается запятнать то сентиментальное имя, которое дал мне, точно так же, как он пытается испортить все остальное.
Ларк не выглядит убежденной.
— Ненависть — забавная эмоция. Это лишает нас возможности чувствовать что-либо еще.
— Я не ненавижу Рафферти.
— Я знаю. Если бы да, то тебя бы гораздо больше разозлила эта штука на шее. Мне просто интересно, ненавидит ли он тебя так сильно, как ты думаешь, — более оптимистичный взгляд Ларк на этот счет очарователен и ценится, но как человек, который подавился его членом на кладбище, я думаю, что я авторитет в этом вопросе.
И я все еще думаю, что он меня ненавидит.
Глава 16
Пози
Как правило, особенно женщине, не стоит садиться в случайные машины со случайными мужчинами. Черный Escalade с сильно тонированными стеклами остановился перед моим жилым комплексом как раз в тот момент, когда Рафферти сказал, что так и будет, и единственная причина, по которой я села на заднее сиденье автомобиля после нескольких мгновений колебаний, заключалась в сообщении, которое я получила с неизвестного номера телефона.
Там просто было написано «выходите» и сопровождался смайликом-бабочкой.