— Переодеться? — повторяю я, как тупой попугай, наконец рассматривая его одежду. Исчезли выцветшие джинсы и потертые ботинки, которые он носил вечно. Вместо них — пара черных брюк и черная рубашка на пуговицах с закатанными рукавами. Я не видела, чтобы он носил что-то подобное с той ночи зимних танцев. — Почему ты так одет в библиотеке?
— Потому что мы не в библиотеке, мы в подвале библиотеки.
Я в большем замешательстве, чем изначально, но все вопросы улетучиваются, когда он проходит через еще одну грязную металлическую дверь. Это одна большая комната, и в какой-то момент, я уверена, она была заполнена вещами, принадлежащими университету, но теперь ее превратили в подпольный покер-рум.
Это похоже на посещение секретного подпольного заведения. Оказавшись по другую сторону двери, вы совершенно забываете, что находитесь в подвале.
Освещение тусклое, что создает угрюмую и загадочную атмосферу. Самый яркий источник света исходит от красных подвесок, висящих над каждым из четырех столов, покрытых зеленым бархатом. За каждым столом сидят мужчины и женщины, одетые так, будто они проводят вечер в опере, а не в каком-то случайном подвале кампуса. По периметру комнаты, сквозь дымку сигарет и сигарного дыма, я вижу различные зоны отдыха. Каждая зона освещена группой свечей, стоящих на столах перед каждым кожаным диваном. Некоторые люди сидят одни, спокойно наслаждаясь напитком, в то время как другие сидят, прижавшись друг к другу, и делят бутылку шампанского.
Источник их алкоголя находится на дальней стене. Бар представляет собой большую конструкцию из темного дерева, которая выглядит совершенно неуместно. Опять же, здесь все не на своем месте. Двое мужчин в белых рубашках и красных бархатных спортивных куртках готовят напитки за барной стойкой. Один из них передает напиток женщине, сидящей на стойке бара, а другой передает пару стаканов девушке, на которой нет ничего, кроме лоскутков черной ткани. Ее наряд выглядит так, как будто он скреплен одной нитью и одной лишь волей. Он пересекает и обволакивает изгибы ее тела. Единственные части ее тела, которые закрыты, — это соски и промежность, и даже в этом случае одно неверное движение может привести к смещению крошечных кусочков ткани. Поскольку вся ее задница видна в стрингах, действительно удивительно, почему они вообще потрудились скрыть ее анатомию.
Темноволосая девушка ставит напитки на поднос и, покачиваясь, на шестидюймовых каблуках доставляет их игрокам, сидящим за ближайшим столиком. Она выглядит просто уверенной, кокетливо улыбается и кладет руку на плечо одного из мужчин. Даже с золотым кольцом на пальце он не уклоняется от ее внимания.
Осматривая комнату, я обнаруживаю еще двух девушек, одетых в похожую одежду.
Внезапно меня осенило, что я буду делать здесь сегодня вечером. В моем желудке смешалась сложная смесь отвращения, смущения и раздражения. Руки скрещены на груди, мой взгляд скользит к вдохновителю всего этого.
— Ты не можешь быть серьёзным. Это то, что ты хочешь, чтобы я сделала? — мой подбородок кивает в сторону девушки, флиртующей с женатым мужчиной. — Ты хочешь, чтобы я раздавала напитки и флиртовала с твоими клиентами?
Он игнорирует меня и задает собственный вопрос.
— С чего ты взяла, что они мои?
Я закатываю глаза на это.
— Ты единственный человек, которого я знаю, кто мог бы создать что-то подобное в кампусе университета и избежать наказания за это. Что-то столь грандиозное, как это, не может оставаться незамеченным навсегда, поэтому руководство кампуса должно знать об этом. Если бы они могли что-то сделать, чтобы остановить это, они бы уже это сделали, а это значит, что они не могут. Я предполагаю, что ты заключил сделку с кем-то влиятельным, чтобы остаться в бизнесе, — во многих отношениях Рафферти стал для меня чужим, но я готова поспорить, что знаю его лучше, чем большинство. Нахождение в разлуке так долго не означает, что мы забываем свое прошлое. — Это те же самые старые игры, в которые ты играл. Ты только повысил их цену и масштаб.
Он не подтверждает мою правоту, но ему и не обязательно. Мы оба знаем, что так и есть.
— Я не хочу, чтобы ты ждала и флиртовала с игроками, — говорит он, возвращаясь к моему предыдущему мнению, будто мы не говорили совершенно о чем-то другом.