— Ты уже доказала мне, что твои обещания — не более чем пустые слова, — я не чувствую контроля над своим телом. Я как будто сижу и наблюдаю, как разъяренный монстр берет верх, и не знаю, как его остановить. Каждая клеточка моего существа пылает гневом и горем, и они сжигают остатки моей души. — Почему мой брат думает, что он должен перед тобой извиниться?
Ее горло движется к моей руке, когда она сглатывает. Слезы текут по ее красивому лицу и капают на мою слишком теплую кожу.
— Я не знаю!
Моя свободная рука обхватывает карманный нож в джинсах, и она всхлипывает, когда видит блеск металла.
Я вдавливаю конец ножа в ее безупречную кожу, но еще не настолько сильно, чтобы ее сломать.
— Я дам тебе последний шанс быть честной. Если ты этого не сделаешь, я вырежу "лгунья" на твоей гребаной груди. Таким образом, с одного взгляда на тебя все поймут, кто ты, черт возьми, такая.
Ее паническая борьба заставляет нас обоих сдвинуться с места. Когда она толкает мою руку, нож соскальзывает и разрезает ее кожу. Как будто кто-то остановил ситуацию, мы оба замираем на месте, и я наблюдаю, как алая кровь стекает по ее груди из пореза.
Вид ее крови заставляет все, что контролирует меня, отпустить, или, словно заклинание разрушается, я выхожу из-под его красного тумана. Вся борьба испаряется из моих костей, когда я смотрю на ее лицо. От того, как она смотрит на меня, острая боль пронзает мою грудь. Я правда думал, что никогда не увижу, чтобы она так на меня смотрела, но, похоже, я ошибался.
Тело Пози трясется рядом с моим в безмолвных рыданиях. Гигантские слезы формируются у нее на глазах и непрерывным потоком текут по лицу.
Я даже не знаю, что ей сказать, но мне удается произнести ее имя. Мой голос дрожит, когда я это делаю.
— Пози…
Она судорожно вдыхает и вытирает лицо изо всех сил, пока мое предплечье все еще удерживает ее в заложниках.
— То, как ты смотришь на меня сейчас, точно так же, как твой отец смотрел на тебя той ночью в своем кабинете, — ее хриплые слова подобны горячей кочерге для моей души. — Он был ужасным и жестоким человеком, который вымещал свой гнев на других, и я никогда не думала, что ты напомнишь мне о нем, — Пози смотрит на порез, который я ей сделал. — Если ты собираешься оставить мне шрамы, сделай так, чтобы они соответствовали тем, которые он оставил на тебе. К черту карманный нож. Иди зажги одну из своих сигарет и потуши ее мне на спину, как он сделал это с тобой.
Около дюжины круглых шрамов на моей спине и плечах давно зажили, но теперь горят и болят, как будто мой отец снова стоит позади меня с зажженной сигаретой. Я всегда предпочитал его пояс этому. На коже останутся рубцы, и моя кожа будет стянута на несколько дней, но, по крайней мере, после этого в моей плоти не останется напоминания о том, что я позволила ему сделать со мной. Рубцы заживают, ожоги оставляют некрасивые шрамы.
Мои колени внезапно ослабевают, и я отшатываюсь от нее. В ту секунду, когда она вырывается из моей хватки, она падает на пол, прислонившись к стене. Увидев, что карманный нож все еще у меня в руке, я роняю его, и он скользит по твердой древесине и скрывается из виду.
Ее слова подобны пулям, и они причиняют боль, которую я не чувствовал с тех пор, как услышал крик Пакстона, когда он нашел нашу маму в ванне. Как звук, который он издал, навсегда останется в моей голове, так и ее слова. И это потому, что это чертовски уродливая правда.
Я начинаю становиться человеком, которого ненавижу больше всего.
Теряя равновесие, я отступаю еще на шаг, но умудряюсь удержаться на краю кожаного дивана. Прислонившись к нему, я держу руки на коленях и пытаюсь замедлить прерывистое дыхание.
Так долго я не позволял себе чувствовать ничего, кроме гнева на Пози и горя по маме. Пока я был занят этим, я становился тем человеком, которым никогда не хотел быть. Человеком, которым я поклялся никогда не стать. Я полностью потерял контроль и при этом потерял себя.
Я думал, что обман и предательство Пози были причиной того, что я изменился, но я изменился, потому что позволил себя развратить.
Моя голова весит сто фунтов, когда я ее поднимаю. Она свернулась клубочком, подтянув колени к груди. Она смотрит на меня сквозь заплаканные ресницы, и ее тело продолжает заметно дрожать.
— Пози… — я понятия не имею, что скажу дальше, но она не дает мне возможности разобраться в этом.
Она вытирает лицо тыльной стороной ладони и принюхивается.
— Наконец-то ты сделал это, Рафф. Ты победил. Надеюсь, твой трофей того стоит и наконец-то сделает тебя счастливым, — глядя на свою грудь, она вытирает кровь, капающую из пореза. В конечном итоге она просто размазывается по ее груди ярко-красной линией. — В этот момент я ненавижу тебя. Я ненавижу тебя почти так же сильно, как люблю, — она делает паузу с душераздирающей грустной улыбкой. — И боже мой, это смертельная комбинация.