Меня останавливает осознание того, что это будет слишком быстро. Ей нужно почувствовать боль, которую она причинила себе, и ей нужно пережить тот же хаос, который она причинила мне.
И моей семье.
Я хочу увидеть, как она сломается так же, как она сломала меня.
Она ниже ростом, чем я ее помню, но, опять же, я вырос не только в росте, но и в мышечной массе с тех пор, как мы в последний раз были вместе в одной комнате. Она также стала тоньше, чем когда-либо, но ее стройные мышцы ощущались четко под моими руками, когда я притащил ее сюда. Интенсивные тренировки и специальные программы тренировок сделали ее сильной.
Ее прямые светло-каштановые волосы на концах светлее, чем я помню, и они на несколько дюймов длиннее, чем она их носила. Я не жалуюсь, длинные пряди позволяют мне легко удерживать ее на месте, а жесткое сцепление с ее кожей головы не дает ей слишком сильно сопротивляться.
Единственное, что не изменилось, — это сладкий цитрусовый аромат, который прилипает к ее коже. Он заполняет мой нос, набрасывая на меня воспоминания о нашем испорченном прошлом. Были времена, когда мне снилась она и ее предательство, и я просыпался, чувствуя её слабый запах в воздухе.
Я никогда не пытался забыть ее или заставить себя двигаться дальше. Вместо этого я цеплялся за эти воспоминания и использовал их, чтобы подпитывать себя. Они были как керосин для моего гнева. Пока это продолжалось, это заставило меня работать усерднее и стать тем, кем я являюсь сегодня.
И именно поэтому я смеюсь, когда она произносит мое имя, как будто она все еще имеет представление о том, кто я. Она меня не знает. Пози не знает, кем она заставила меня стать. Эта версия меня не существовала бы, если бы не ее предательские действия.
— Я так долго этого ждал, — рычу я, глубоко вдыхая ее опьяняющий аромат, чтобы разжечь свою пламенную ярость. — Что я тебе говорил той ночью на улице?
Ночью, когда все изменилось.
Моя рука усиливает давление на ее черепе, сильнее прижимая ее к гипсокартону. Тихий всхлип боли радует меня, побуждая продолжать идти. Когда она не сразу отвечает мне так, как я хочу, я решаю сделать именно это. Свободной рукой я завожу ее руку за спину и манипулирую ею, насколько могу, не выдергивая ее из сустава.
На этот раз Пози плачет громче, слезы текут из ее бледно-медовых глаз по щекам.
— Что я тебе сказал? — выругался я.
— Что ты… ненавидишь меня, — задыхается она между прерывистыми рыданиями.
Я смеюсь над этим.
— Конечно, это та часть, на которой ты бы зациклилась.
Она должна была быть единственным человеком, которого я никогда не смогу ненавидеть. Вместо этого она стала тем, кого я ненавижу больше всего.
— Что еще я тебе говорил, Пози?
Ее язык высовывается, смачивая нижнюю губу, и она тяжело дышит. Вот и все. Дыши сквозь боль, бабочка. Это навык, с которым я хорошо знаком.
Наконец, она слово в слово повторяет угрозу, которую я произнес той ночью, находясь в окружении полицейских машин и под дождем, промочившим нашу одежду.
— Что мне лучше наслаждаться временем, проведенным вдали от тебя, потому что однажды ты найдешь меня, и я заплачу за то, что сделала.
Ослабляя ее, я разворачиваю ее и заставляю ее позвоночник прижаться к белой стене. Паника и страх в ее глазах удовлетворяют садистского монстра, мурлыкающего внутри меня. Я чувствую себя живым, глядя на нее, чего я так давно не чувствовал. Ее ужас пробуждает части меня, которые, как я думал, давно умерли.
Моя голова наклоняется к ней, и она поднимает подбородок, как будто опираясь только на мышечную память. Эта поза так знакома, но кажется, что она не такая, как раньше. Воздух, потрескивающий между нами, полон зловещих намерений и ненависти.
— У тебя вышло время, бабочка. Добро пожаловать домой.
Прозвище, которое я дал ей в начале нашей юности, сейчас уже не имеет сладкой сентиментальной ценности. Это сказано с ядом и смертельным обещанием. Схватив ее за челюсть, мои пальцы впиваются в ее кожу, заставляя ее оставаться неподвижной. Она пытается вырваться из досягаемости, пока мой язык вытирает соленые слезы на ее щеке.
— Вкусно, — хвалю я. — Твои слезы теперь значат для меня больше, чем ты когда-либо.
Боль отражается на ее красивом лице, и когда она снова пытается отвести от меня взгляд, я позволяю это.
— Рафф, тебе не обязательно этого делать… — её голос скрипит, эмоции продолжают переполнять ее горло. — Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я была здесь, но мне остался год до выпуска, а потом я уеду. Тебе больше никогда не придется меня видеть. Я буду держаться подальше от тебя, ты даже не узнаешь, что я здесь.