Полностью выдвигаясь, я пальцами приподнимаю ее подбородок.
— Открой рот.
Она делает, как ей говорят, из ее темно-красных испачканных губ высовывается розовый язык. Я поглаживаю свой член, пока не кончу на ее рот и грудь. Я поймал ее прежде, чем она успела проглотить сперму, попавшую ей на язык.
— Не глотай, — приказываю я, задыхаясь. — Бедный Брайс все это время оставался в стороне. Иди, поцелуй его.
— Что? — Брайс кричит, как недовольный попугай.
Глаза Пози вспыхивают, и впервые за вечер в нем появляется проблеск сомнения. Она только что показала черту, которую не уверена, стоит ли ее пересечь, но на этот раз я собираюсь заставить ее протянуть руку.
Вытирая большим пальцем смесь спермы и слюни с ее подбородка, я повторяю свою просьбу, чтобы она знала, что я не передумал по этому поводу.
— Поцелуй его, Пози. Это меньшее, что мы можем сделать, чтобы заставить его посмотреть наше маленькое шоу.
Держа ее за руку, я помогаю ей подняться с пола. Ее высокие каблуки громко щелкают по бетонному полу, когда она идет к нему. Роум уже держит голову обеими руками, чтобы убедиться, что он не попытается отстраниться от получения моего подарка.
— Блять, — кричит он, когда губы Пози накрывают его.
Он борется с этим, и его глаза остаются широко открытыми от ужаса все время, пока ее рот накрывает его рот.
— Хватит, — говорю я им, засовывая свой полутвердый член обратно в брюки. Пози пятится от него, как будто она не может достаточно быстро установить дистанцию между ними, и Роум наконец отпускает этого придурка. — Тебе понравился вкус? Это единственное, что ты когда-либо получишь.
Брайс поднимается с пола, чуть не падая при этом неуклюжем процессе. Он плюет на пол и вытирает рот рукой.
— Ты больной! Что-то с тобой не так.
— Наверное, ты прав, — признаю я, небрежно пожимая плечами. Пристегнув ремень, я засовываю руки в карманы и приближаюсь к нему. Он инстинктивно отстраняется от меня. Умный.
— В следующий раз, когда ты подумаешь о том, что она твоя шлюха, или задаешься вопросом, какой у нее вкус, вспомни, что на вкус она как я.
— Я выдвигаю обвинения, — его слабая угроза вызывает смех и у Роума, и у меня.
— Попробуй, — предупреждаю я. — Думаешь, это было плохо? Это была детская игра по сравнению с тем, что я могу сделать с твоей жизнью, жизнью твоей семьи и жизнью твоей бедной маленькой невесты. Три телефонных звонка и, возможно, одно сообщение — это все, что мне нужно, чтобы поджечь твой мир и будущее. Хотя я люблю вызовы. Возможно, я попробую сделать это за два телефонных звонка.
В такие моменты я рад, что так долго собирал секреты и долги. Получить за них деньги — это здорово, но выражение лица Брайса сейчас бесценно.
— Что это будет?
Он смотрит на меня так, словно пытается убить меня своим взглядом. В тот момент, когда он сдается, я торжествующе ухмыляюсь ему.
— Пошел ты, Блэквелл.
Я не заморачиваюсь с исправлением имени. Нет смысла, я уже выиграл.
— Я буду следить за ним, чтобы убедиться, что он не устроит гребаную сцену, — рассказывает мне Роум, прежде чем выскользнуть из комнаты вслед за Брайсом.
Всепоглощающая тьма, которая контролировала меня с тех пор, как я впервые увидел, как Брайс прикоснулся к ней, растворяется в ничто. Что-то, что я могу описать только как покой, поселяющийся в моей груди.
Удовлетворенно вздохнув, я поворачиваюсь на пятках и смотрю на Пози. Точно так же, как и Брайс, теперь она вытирает губы рукой.
Ее медовые глаза сужаются, когда она указывает на меня.
— Никогда больше не заставляй меня делать это, Рафферти.
— Я исключаю публичный минет из списка, — смягчаюсь я. В конце концов, это разумная просьба.
— Нет, не это, — она вытирает руку о свое дорогое шелковое платье. Она может пачкать его сколько угодно. Я никогда больше не позволю ей носить это на публике. В моей голове уже крутился полусырой план, как отрезать его, как только мы будем дома. — Никогда больше не заставляй меня целовать Фитцгиббонса.
Я не могу сдержать смех, вырывающийся из моей груди. Это последнее, с чем я ожидал, что она будет недовольна, но ее реакция на сложную ситуацию снова меня удивляет.
Она указывает на разрушенные произведения искусства у наших ног, когда я приближаюсь к ней.
— Я даже не хочу знать, насколько дорого стоил этот кусок дерьма. Тебе лучше взять с собой чековую книжку, потому что сегодня вечером ты сделаешь чертовское пожертвование.