— Было темно, уже никого не было на улице, и он меня так ударил сзади, что я упал. Представляете?! — Он так резко подался корпусом вперед, что Намджун и Хосок синхронно отодвинулись. — На нашей улице никто никогда ни на кого не нападет. Поэтому я думаю, что убийца не местный.
Свидетель так эмоционально рассказывал, так размахивал руками перед лицами детективов, что те только переглядывались, про себя объявив его сумасшедшим.
— Подождите… Какой еще убийца? — опомнился Хосок.
— А вы что, думаете, пропавшие ребята еще живы? — громко спросил Ким Сокджин. — Наверняка, тела давно сбросили в пролив. И я мог стать следующим!
— Мы понимаем, — выдержано вставил Намджун и опять недоверчиво посмотрел на коллегу. — Скажите, а вы обращались в больницу после этого нападения? Есть какие-то документы, подтверждающие, что вас действительно ударили?
— Вы что, не верите мне? — вдруг вскричал свидетель, от возмущения даже затряс головой. Он еще потряс кулаками по столу. — Я помню это, как вчера!
— Отвечайте на вопрос, — едва сохраняя самообладание, сказал Намджун. Свидетель так кричал, что Намджун даже непроизвольно поморщился.
— Нет, зачем? Это просто шишка, — сказал тот. — Я пошел сразу в полицию.
Детективы снова в растерянности посмотрели друг на друга. Потом Хосок сказал неуверенно:
— Ну… а чем били, вы хотя бы знаете?
— Да откуда? — воскликнул тот. — Было темно, я же сказал.
Свидетеля сбросили со счетов и решили больше и не связываться с ним, но Намджун на всякий случай попросил Юнги раскопать на него все, что может быть полезным. Оказалось, что о приезде отдела поведенческого анализа сообщили в новостях, и теперь весь район был взбудоражен. Намджуну пришлось обзванивать прессу и требовать, чтобы они не разводили панику, но это не помогло, поэтому было решено выступить с заявлением.
— Считаете, это может спугнуть преступника? — спросила журналистка из первого ряда.
Намджун, — на него устремилось сразу несколько микрофонов, защелкали вспышки фотоаппаратов, — ответил:
— Мы пока еще не можем сказать, существует ли этот преступник. Возможно, молодые люди просто решили уехать. На этом все. Прошу вас не распространять ложную информацию и не пугать жителей.
Конечно, Намджун уже не считал, что это просто совпадения. Возможно, дела и не связаны, но чутье подсказывало, что с этими людьми точно что-то случилось.
Дженни выключила телевизор, чтобы не смущать свидетельницу, и они с Джису переглянулись. Дженни сказала осторожно:
— Вы считаете, что ваш брат был похищен?
Сестра Пак Чимина, увидев на пороге своей квартиры полицию, побледнела на глазах и чуть не заплакала. Первые полгода каждый раз, когда звонили в дверь, она надеялась, что там брат или кто-то, кто его привел. Следующие полгода она боялась звонков в дверь, потому что думала, что ей сообщат известие о смерти. Но ничего не происходило. Полиция не занималась поисками, всем было плевать. Все только говорили, каким он был хорошим, словно его уже нет. А потом — ничего не говорили, словно его никогда не было.
Наконец, она смирилась и сама, решила жить дальше и уехала в Китай. Просто так, погулять. Китай она никогда не любила и не хотела туда, но он любил, и она поехала. И вот, в день приземления ее самолета в Шанхае ей пришел журнал по подписке. Идиотский, женский, она даже и не читала его, потому что там было нечего читать. А после всего произошедшего ей вообще не хотелось ничего и никогда. Вернувшись домой, она бросила этот журнал, швырнула на стол к остальным, и оттуда выпало письмо. Последнее письмо от ее братика. Единственная весточка. Возможно, она еще успела бы что-то сделать. Может, он приходил в ее квартиру. Но ее не было. Спустя две недели было уже поздно.
— В полиции говорили, что он просто сбежал из дома, — сказала она. — Потом — будто он напился, и не помнит себя, или утонул. Всякое говорили, но никто не верил в похищение. Знаете, вот если бы пропала девушка, в это, возможно, и поверили бы, но когда пропадает парень…
— Не хотела говорить при свидетельнице, — сказала Дженни, когда они уже были в машине и возвращались в здание полиции. — Но я подумала… А вдруг преступник — женщина?
Намджун сказал, что это просто теория, но над этим стоит подумать. У остальных пока не возникало никаких догадок, и они не могли связать все события вместе. Намджуну весь день пришлось работать с прессой. Нельзя было допустить, чтобы каждую деталь по делу освещали в новостях.
— Знаете, а ведь он чем-то похож на этих троих, — сказала Дженни. — Такой же красивый.
— Ну, а мне он не понравился, — бросила Джису и оценивающе поглядела на фотографию свидетеля.
— Я не об этом, — буркнула Дженни. — Просто подумала, что девушкам такие нравятся. Юнги, что ты нашел на Ким Сокджина?
— Ничего, — послышалось из динамика телефона. — Я хочу сказать, что решил бы, что его прикрывают какие-то органы безопасности, если бы не облазил все, что можно. Ничего нет. Ни каких-нибудь данных усыновления с пометкой «секретно», ни травли в школе, ни скандального увольнения. Он даже не курит. Слишком идеальный. Таких не бывает.
— Господи, — невпопад прервал их Намджун и с удивлением посмотрел на Дженни. — И как до меня сразу не дошло? — Все замолчали, Юнги стал слушать через телефон. — Ким Сокджин сказал, что его ударили снизу. Если верить показанной им траектории удара, можно рассчитать угол, под которым били. — Он задумался о чем-то, но лишь на несколько секунд. — Мы с ним примерно одного роста…
Он вдруг поднялся и сказал:
— Дженни, не могла бы ты встать?
Он стал осматриваться по сторонам, взял пустой графин, стоящий в углу, и дал Дженни. Он повернулся к ней спиной и сказал:
— Ударь меня по голове.
Дженни изобразила удар, и Намджун сказал:
— Преступник ниже тебя сантиметров на десять. — Он взглянул на ее каблуки и добавил: — Или твоего роста. Ты была права, Дженни. Преступник женщина.
— Я даже предположить не могу, что заставило бы меня похитить кого-то, — сказала Джису. — Да еще троих сразу…
Все молчали уже минут двадцать, размышляли, но ничего в голову не приходило. Юнги не звонил, он тоже ничего не находил.
— А, значит, одного похитить не так уж и страшно? — усмехнулась Дженни, и Джису пихнула ее локтем. С невозмутимой небрежностью они рассуждали о жертвах, и коллеги только неловко переглядывались.
— Женщин преступниц вообще гораздо меньше, — сказал Намджун. — Мы вели только одно дело, но оно совершенно не похоже на это.
— Давайте не зацикливаться на том, что она женщина, — сказала Дженни, — иначе мы не сдвинемся с мертвой точки.
— Они не знакомы, но она как-то вышла на них, — сказал Хосок.
— Следила.
— Должно быть что-то, что объединяет этих троих. Не бродила же она по городу просто так. — Намджун набрал Юнги и сказал: — Составь ежедневные маршруты всех пропавших. Отследи их телефоны, мне нужен подробный отчет с картой. Любое место может оказаться связанным с преступницей.
Юнги вздохнул, — так шумно, что затрещал динамик, — а потом сказал:
— Будет сложно, особенно с первой жертвой. Его телефон не обслуживается два года. Но я постараюсь.
Дженни сказала:
— Ладно. Раз не знаем, почему, давайте подумаем, как. Рост жертв от ста семидесяти пяти до ста восьмидесяти. Женщине сложно было бы справиться с ними в одиночку. Возможно, у нее есть сообщник.
— И это тоже женщина, — добавила Джису. — Будь сообщником мужчина, он бы сам напал на Ким Сокджина.
— Необязательно, что сообщник вообще есть, — покачал головой Намджун. — Преступница могла пригласить жертв к себе домой и опоить.
— Поищу что-нибудь по проституткам, — сказал Юнги.
Уже после того, как он отключился, Намджун задумчиво добавил: