Сложив могучие крылья, Старый дракон лег, притушил огонь, бушевавший в глотке, и замер, прикрыв глаза.
Долго ждать не пришлось. Они всегда прилетали к нему, с тех самых пор, как он стал слишком большим, и уже не мог зайти в лес, не сломав множества деревьев. Когда он был мал и глуп, совсем как его сын, ему казалось, что они не видят его — совсем незаметного в высокой траве, такой же зеленой, как его чешуя, еще не ставшая могучей броней.
Старый дракон лежал, затаившись, на опушке леса, а бабочки, сияя радужными крылышками, светящимися в темноте, порхали вокруг и бесстрашно садились на шипы-наросты, венчающие его голову, зная, что он не обидит их, как не обижали множество поколений его предков, приходивших наблюдать за их ночными танцами в свете далекой Луны.