Она легонько постучала в 103 номер. Открыл мужчина в неброском, но дорогом костюме. Было видно, что недавно он снял галстук - небритый кадык двигался вольно и расслабленно. Мужчине было за сорок, выражение лица - добродушное, волосы подстрижены с гомосексуальным изыском.
- Добрый вечер, - сказал он. - Я Бортоломус Шнаутс.
- Очень приятно. Катя. Вы знаете русский язык?
- Немного. Небольшая дипломатическая практика. Берлин.
Немец гостеприимным жестом пригласил Катю внутрь. Та улыбнулась и зашла. Номер был просторным, особенно выделялась широкая кровать с шелковым одеялом и фигурно сбитыми подушками. У изножья кровати стояла банкетка с кожаными сидениями и журнальный столик, на нем - ведерце с шампанским и два высоких, кристально чистых бокала.
- Я вас выбрал по каталогу, - беззастенчиво сказал немец. - Мне сказали, что это один из лучших каталогов. Его еще как-то называют...
- Бархатный каталог.
- Да! А вы самая красивая.
- Спасибо, приятно слышать.
- Вы не голодны? А то у меня только шампанское...
В этом моменте можно было раскрутить зарубежного клиента на лангустов, лобстеров и канапе с черной икрой, но Кате стало так скучно, что она не стала этого делать. Вместо этого ее внимание привлек плазменный телевизор, вмонтированный в стену.
- Можете включить? - спросила она немца, указав тонким пальцем на экран.
- Да, да, - немного замешкался он.
- Если можно, какой-нибудь канал с новостями.
Пока немец усердно искал новости для киевской проститутки, Катя села на банкетку и стала задумчиво стучать лакированным ноготком по пустому бокалу. В сфере ее профессии подобные вещи назывались «грязью». «Делать грязь» - совершать действия, которые могут ухудшить настроение клиента.
Наконец Бартоломус наткнулся на выпуск новостей, положил пульт на комод и плотоядно подсел к Кате. Откупорил шампанское, разлил пенящуюся жидкость по бокалам. По телевизору показывали серые дома, жадно обкусанные крупнокалиберным оружием, плохо одетых, испуганных людей, и над всем этим - серое, дымчатое небо. Сообщалось, что с утра российско-террористические войска обстреляли украинские позиции более пятидесяти раз. Говорили, что враг без устали ведет минометный огонь по опорным пунктам.
Немец поморщила. Выпуск новостей сбивал его эротический настрой.
- За встречу? - предложил он тост.
- Ага, - сказала Катя и подняла бокал.
Выпили. Бартоломус положил холеную руку Кате на грудь. Та сделала еще один глоток и продемонстрировала удивительный трюк, на усвоение которого уходят годы. Она непрерывным движением, не задерживаясь ни на одной, расстегнула пуговицы на рубашке немца, будто потянула вниз молнию. Они переместились на кровать.
- Что вы делаете в Киеве? - спросила Катя. - Какая-то важная работа?
- О да, - загорелся немец. - У меня было выступление в вашем министерстве.
- Каком?
- Министерство регионального... Не помню...
- Регионального развития, - подсказала Катя.
- Точно.
- Вы рассказывали сотрудникам что-то интересное?
- У меня была лекция. Я рассказывал о технологиях, которые сберегают тепло в домах. Эти технологии применяются в Европе.
- А вы рассказали, как применить эти технологии в Украине?
Иностранец смутился. Он уже успел задрать Кате платье. На ней были узкие фиолетовые трусики - в тон помаде.
- Понимаешь, лекция была не длинной. У меня мало времени. Скоро вылет.
- Куда летите? В Москву?
Немец не ответил. Катя ловко оседлала его, намереваясь честно отработать деньги.
- Так сколько ваша лекция длилась? - не унималась она.
- Я не считал. Минут сорок.
- Это меньше, чем урок в школе. Вы за сорок минут собрались обучить украинцев энергосберегающим технологиям?
- Я рассказал об основных положениях.
- К которым мы должны стремиться?
- Да.
Немцу было немного неловко, но он уже никуда не мог деться, да и не хотел - украинская проститутка крепко прижала его к шелковой постели.
- Мы уже один раз устремились к этим вашим положениям, - сказала Катя. - Особенно это касается демократии. Вы ее хорошо разрекламировали.