Наш мужчина приехал в начале весны, когда абрикос в саду расцвел. Он еле зашел в дом, и я сразу поняла, что он болен. Как потом выяснилось, легкая зимняя простуда медленно переросла в воспаление легких. При слабом иммунитете и низком гемоглобине организм практически не боролся с болезнью, и мы видели, как он чахнул на глазах. Пытаясь как-то его поддержать, мы испробовали всевозможные средства, даже китайские настойки на травах и змеиных ядах, но все было даром. Мы решили сказать ему, что я жду двойню, эта новость его сильно взбодрила и болезнь на время отступила. Наш мужчина светился от счастья, все время убеждая нас, что это точно будут мальчики. Мысль о продлении рода его окрылила, он оживился, начал оформлять бумаги на меня, как на будущую владелицу своего дома, открыл счет в банке и положил туда солидную сумму.
В начале лета, когда наши фигуры стали меняться, наш мужчина не мог нарадоваться, старался чаще прикасаться к животу, поглаживал его, разговаривал с ним, как с живым человечком. Вечерами он рассказывал каждой из нас, каким он будет отцом, как будет ухаживать за мальчиками, как будет водить их гулять, какие игрушки нужно будет им покупать.
Однажды он принес в дом несколько больших коробок, и вечером я увидала огромную детскую железную дорогу с множеством паровозиков, вагончиков, светофорчиков и всяких разных деталей. Его радости не было границ, а у меня вдруг защемило сердце - ему не суждено будет поиграть с сыновьями в эту игру.
Осенью опять пришла телеграмма от родни, и ему пришлось уехать. Перед отъездом он сказал, что едет обрадовать свою семью скорым прибавлением, обижался, что женитьба не состоялась, обещал вернуться через пару недель, но ... наши сыновья родились без него в конце октября. Утром начались роды у меня, днем у Мэри, а вечером пришла телеграмма о его смерти.
Мэгги замолчала, опустив голову, Мэри отвернулась, пряча глаза. Мне опять стало неловко оттого, что эти две женщины заново переживают горестные минуты своей жизни.
- А сколько ему было лет? - несмело начала я отвлекать дам от горестных воспоминаний.
Мэри вздохнула и тихо ответила:
- Он умер накануне своего сорокового дня рождения. У нас была разница в семь лет. Мы знали, что нам отведено немного, такова уж наша судьба, что мы однолюбы по своей сути, нам это передалось по наследству ещё от деда с бабушкой. И родители наши однолюбы. Наша жизнь схода с жизнью сиамских близнецов - вечно быть вместе и это нам очень нравиться. Нам никогда не бывает скучно, мы друг друга не раздражаем, тоскуем, когда приходится расстаться на короткое время. Проанализировав недавно прожитую жизнь, мы поняли, что быть всегда вместе - наша судьба и самыми счастливым временем считаем тысячу дней, прожитых с нашим единственным и любимым мужчиной. В честь самого удачного, судьбоносного, светлого отрезка нашей жизни мы создали вот это полотно. Обернись и посмотри на стену.
Я медленно приподнялась и повернулась лицом к стене, на ней висело большое полотно в дорогой рамке красного дерева, обтянутое темно-синим бархатом, а на нем по всему полю были прикреплены бабочки всех форм и размеров, сделанные виде брошей из выпуклого серебра.
- Вот это да, - только и смогла вымолвить я, увидав такое большое количество брошей - бабочек. - И здесь тысяча штук?
- Да, тысяча.
- Где же вы столько набрали брошек?
- А по всему миру. Мы ведь двадцать лет провели в путешествиях, побывали во всех странах мира. Только последние три года не выезжаем никуда. Обустраивали все здесь, да к родителям четыре раза в год выезжаем на пару недель. Нам нужно было жить дальше, поднять сыновей, дать им образование. Но основным занятием было воссоединить дедову коллекцию, собрать ее в нашем семейном музее, составить каталоги, обновить рамки, проверить состояние самих бабочек. Ведь они требуют правильного хранения. Нам пришлось изучить столько специальной литературы по этому делу, что сейчас мы считаем себя специалистами высшего класса, - улыбаясь, закончила Мэгги.