Бабоса, а потом и их служащие кормили несчастных на убой. Но в один момент прекращали кормление, собирали их в специальные сумки-авоськи и подвешивали под потолок, а ранее на дерево, умирать от солнца и ветра.
Сначала улитка выплевывала весь корм, потом медленно, около двух недель, умирала от обезвоживания. На фабрике удалось сократить этот срок, кормя животных только отборной листвой. В природе страшная смерть на дереве требовалась, чтоб очистить желудочек слизняков от вредной для человека травы, которую те успели сожрать.
Наконец, авоськи промывали от кала и рвоты и варили мясо вместе с домиками до состояния, когда вкус становился похож на говяжий. После этого за сухеньких улиточек брались повара, нашпиговывая полупустой домик секретным соусом прапрапрабабки Марии и отправляли красивеньких, один к одному, слизняков в печь для запекания.
Ким однажды бывал на фабриках Рибейра, видя как быстро и мастерски убивают свиней – 4000 в день. Технологии дошли до того, что несчастных даже мыли с шампунем до смерти. Это облегчало процесс обеззараживания туш.
Ким знал, что больше никогда не увидит живодерских картин убийства ни улиток, ни свиней, поэтому старался максимально включить свои чувства, чтоб запомнить эти мгновения.
В 10:00, когда заработал офис, Ким дал команду адвокатам международного и местного толка к тотальному закрытию всех видов бизнеса Бабоса. Там, где дело касалось интересов других семей, например, виноделен Сола, хлебобулочных заводов Молинас и других, им предлагалось на рыночных условиях с тридцатипроцентной скидкой выкупить долю Бабоса. Остальные фабрики, рестораны, а также медицинские центры, каналы телевидения и радиовещания, публичные дома предполагалось закрыть в кратчайшие сроки.
На Кима собирались подавать в суд, но из-за того, что все социальные и налоговые платежи делались по законам, ни одно дело не имело оснований для иска. Ким и компания Бабоса теряли сотни тысяч на выплаты за выслугу лет, за невырученную прибыль, за моральный ущерб и другие поводы, придуманные профсоюзами и прочими организациями. Где процесс ступорился, компанию подготаливали к банкротству.
– Он сошел с ума! – твердили родственники. – Ведь Хосе не оставил письменного завещения закрыть все к собачьим чертям?! Парень мог бы поступить иначе.
Мириам молчала, но выразительно поглядывала на сына, на лице которого глаза больше не расходились в стороны, когда он этого желал. Давным-давно еще подростком он целых два года вместе с преподавателем-офтальмологом по какой-то авторской методике учился тренировать мышцы глаз и по его воле они расслаблялись и напрягались, делая лицо то дебиловатым, то сосредоточнным, пусть и уродливым.
Мать, потратившая и свои два года на эти занятия с Кимом, пока отец разъезжал и зарабатывал миллионы, помнила про приобретенный навык. Мать знала сына. Мать молчала, но стала набирать килограммы.
Это то, чего желал от нее Ким.
За всеми этими хлопотами, которые, кстати, не отвлекали его от Марии, Георга и матери, потому как все заседания могли проходить в телефонном режиме, нужны были лишь команды и контроль за выполнением, Ким не забыл про Алину.
Она ждала его звонка, но он приехал самолично, хотя сделку по продаже дома могли оформить по доверенности и адвокаты.
Ким держал внушительный пакет – внутри лежали пачки денег.
– Алина, возвращайся в Россию, – говорил он своим писклявым голосом, но каждое слово весило и звучало, как дорогой металл. – Снегурочкам надо жить в холоде. На жаре они тают и превращаются в липкое мороженое.
Алина заплакала, понимая метафору.
– Я тебя любил, – сказал он на прощанье.
– Я тоже, – ответила она и поцеловала его, пытаясь запомнить одного из самых красивых и благородных мужчин, встречавшихся ей за жизнь.
Ким продал публичный дом мужьям Наташ (которые обзавелись-таки мужьями за тот период, пока сын Бабоса их не навещал). Видя, что русские и украинские Снегурки не расстаяли в испанской жаре, а очень даже прижились, он исключительно из давних теплых отношений сделал пятидесятипроцентную скидку на выкуп заведения. Мужья слегка заревновали, но промолчали, пожав слабую руку богача и соглашаясь с подарком.