Что поделать, Борковские вокруг меня как-то не уродились. Сведения о покойнице следственным органам придётся искать где-нибудь ещё.
Оригинальным убийством у помойки в районе Виланов занялся майор — то есть, прошу прощения, младший инспектор — Эдвард Бежан из столичного комиссариата. Все преступления камерного, если можно так сказать, характера навязывали Бежану, который замечательно с ними справлялся и предпочитал их организованной преступности, коррупции на высшем уровне, политической мафии и наркобаронам. Моя помойка на первый взгляд с мафией никак не связана, поэтому убийство могло произойти на почве личных расчётов.
Протокол комиссара Бежан прочитал, после чего потребовал все данные о владелице участка, перед которым нашли тело. Документы ему принесли молниеносно. Было их не то чтобы много, но отличались они весьма интересным содержанием, скуку не нагоняли. Владелица была личностью известной, криминального прошлого не имела, зато многочисленными контактами с полицией похвастаться могла.
— Или слепая невезуха, или у неё не все дома, — вынес приговор Роберт Гурский, помощник Бежана, изучая принесённые материалы. — Просто не верится, чтобы с одной и той же бабой могли приключаться такие истории. Кража, кража, кража со взломом, кража со взломом, замешана в двух.., нет, в трех!., преступлениях, свидетель, свидетель, свидетель… Мать честная, как это у неё получается? В молодости — ещё куда ни шло, деятельный характер, но на старости лет?!
— Шизофреники не стареют, — наставительно заметил Бежан. — Даже если и стареют, сумасшествие неизлечимо.
— Ас годами прогрессирует?
— Очень может быть…
— Погоди-ка! — оживился Роберт, скользнув взглядом по заголовку протокола с паспортными данными свидетеля. — Я же её знаю! Лет пять назад я с ней сталкивался, какая там шизофрения, очень даже смекалистая гражданка, соображает будь здоров! Только тогда она жила где-то в другом месте… С ней договориться всегда можно.
— Вот и отлично. Давай-ка займёмся покойницей.
Гурский переключился на другую литературу.
— Тоже ягодка ещё та. Два года назад её вышибли из прокуратуры, скандалистка и пьянчуга.., все-таки работает.., то есть работала. Урывками, в разных редакциях. Вот и все. Ничего больше не смогли узнать?
— Почти ничего, поэтому и нужно порыться. Разведённая, живёт одна, дети.., где тут выписка из решения суда? Дети у мужа. Бурную жизнь покойница вела. Стоит заглянуть в её квартиру, нужно поискать мотив убийства.
— Я бы этого мужа посмотрел и родителей её, если живы, там есть её девичья фамилия… может, у неё братья-сестры имеются? Да и коллег, подруг, знакомых пощупать надо.
— И соседей, — подытожил Бежан. — Ладно, нечего гадать, давай работать. Сперва квартира, иначе потом до неё родня дорвётся.
Ключ у нас вроде есть?
Однако квартиру покойной им обследовать не удалось, поскольку оказалось, что ключей от неё как раз и нет. При жертве никаких ключей не обнаружилось.
Сумочка лежала под телом жертвы, потрошить на месте её не стали, передав Бежану. Содержимое сумочки оказалось на редкость скудным.
Паспорт, репортёрское удостоверение, дающее право входить практически куда угодно, и выписка из банковского счета трехмесячной давности. Кроме этого имелись косметичка, кошелёк с суммой в четыреста двадцать семь злотых и шестьдесят два гроша, шариковая ручка, новый чистый блокнот, упаковка таблеток от головной боли, сигареты, зажигалка, гигиенические салфетки и рецепт косметической маски, вырезанный из какого-то журнала. Больше ничего. Для дамской сумочки что-то маловато.
И никаких ключей. Куртки на жертве не было, только лёгкая блузка, что для такого времени года тоже выглядело странным. В карманах брюк бренчали две монетки и валялся измятый чек из супермаркета на две французские булки, банку паштета и пакетик перца. Едва разборчивая дата на чеке указывала, что покупки сделаны четыре дня назад.
Убедившись, что никто ничего не напутал при осмотре места преступления, Бежан слегка встревожился. Конечно, ключи покойница могла оставлять у соседей или у дворничихи, — например, у неё был бзик на почве потери ключей. Но с такой же вероятностью их мог похитить убийца.
Или в квартире жертвы кто-то жил и временно пользовался её ключами. Во всяком случае, отсутствие ключей выглядело весьма красноречиво.
— Туда она приехала на машине, — неуверенно сказал Роберт. — А вдруг ключи выпали из кармана?..
— Из какого ещё кармана? — рассердился Бежан. — Из карманов брюк ничего выпасть не может, разве что фитюлька какая. Ты как себе это представляешь? Что у неё был малюсенький ключик ко всем входным дверям?
— Из куртки. Может быть, у неё была куртка?
— И она вышла из машины без куртки?
В шёлковой кофтёнке? Ноябрь же на дворе, не май месяц!
— Пристрелили её и вытолкнули в чем была…
Действовать следовало быстро и по двум направлениям — осмотреть квартиру и допросить окружение покойной. Так, первым делом отправить в квартиру полицейского слесаря, решил Бежан и взялся за телефонную трубку. И тут принесли результаты вскрытия, которых майор ждал с огромным нетерпением. Слесарь был мигом забыт.
Нужно сказать, что этот полицейский мастер на все руки доводился внуком одному знаменитому взломщику, но в полиции это особенно не афишировали, — в конце концов, за грехи деда внук не отвечает. Но дедовский талант внук несомненно унаследовал. Невзирая на прогресс, электронику и всякие там изощрённые охранные системы, он властвовал над всеми замками и за десять минут мог отпереть любую дверь, не оставив на ней и царапины.
Вскрытие показало, что выстрел был произведён сзади, слегка наискось, справа налево, точно в сердце, из неопознанного оружия сорок пятого калибра, из чего следовало, что стреляли из здоровенной волыны, хоть на слона охотиться.
Вроде «люгера». Гильзы не нашли, поэтому назвать оружие точнее не было возможности. Убийство произошло за час до первого осмотра тела, примерно между шестнадцатью и семнадцатью тридцатью. Жертва упала на месте, и потом никто её не трогал.
Кроме того, у покойницы имелись особые приметы: попорченная алкоголем печень, след от давнего перелома руки и залеченное воспаление придатков, по причине которого жертва, наверное, и не рожала.
Почти одновременно с поступлением результатов вскрытия пришли сведения из бюро переписи населения: у проживающей по данному адресу Барбары Борковской, урождённой Мямля, все ещё живы родители — Густав и Алина Мямля, проживающие там-то и там-то, а также имеется брат, Влодзимеж Мямля, проживающий по адресу такому-то. Нашли и бывшего мужа, Стефана Борковского, воспитывающего двоих их детей школьного возраста. Агату и Петра. Кроме того, прилагался огромный список прочих Барбар Борковских, но все они проживали совсем по другим адресам.
— Сколько же на нас работы свалилось, — меланхолично сказал Бежан, уставившись на лежащие перед ним бумаги. — Ничего у меня тут не сходится. Вот скажи, что за ерунда с детьми получается? Есть они у неё или нет?
— Может, приёмные? — так же уныло предположил Роберт.
— И что она, холера, с ключами сделала?
Если человек выходит из дома, не бросает же он ключи в канаву! Убийца рылся у неё в карманах?
После убийства? Выстрел в упор отпадает, расстояние было два метра, минимум полтора!
— Следственный эксперимент неплохо бы…
— Без излишеств, но на место выехать надо.
Погоди-ка. Нам нужно разделиться…
Бежан умолк. Гурский послушно ждал, когда шеф выскажется. И шеф высказался:
— Место убийства нам с тобой лучше всего посмотреть вместе, мне хочется покончить со всеми сомнениями насчёт твоей знакомой сумасшедшей, которая там живёт, и проверить, как там все вместе выглядит. Потом мы пойдём в разных направлениях: ты возьмёшь на себя родителей, я — .мужа, а если удастся, то и брата. Ещё сегодня вечером. Завтра с утра пройдёмся по сотрудникам и подругам. Я надеюсь, что о подругах мы что-нибудь узнаем ещё сегодня. На закуску вызовем бригаду в её квартиру и все там перевернём.