— Откуда пригнать? Ну хорошо, вернулась я достаточно поздно, но ведь ужин детям оставила. Потом я никуда не выезжала, так что машина стояла на обычном месте. Что-нибудь случилось?
В чем дело?
— Дело в том, что я приехал еще позже и не озирался вокруг. А ты уже спала…
— Вот именно, — быстро подхватила я. — Куда ты подевался? Я собиралась тебя дождаться, но меня сморило. У тебя много работы, это понятно, но мог бы и позвонить…
— Кому?
— Мне. Я твоя жена, между прочим.
— И где тебя искать?
— Что за дурацкий вопрос! Если не на работе, то дома. Разве я бегаю по лесам-полям?
— Твои излюбленные места ни лесами, ни полями не назовешь. Разве что ты так именуешь кабаки, где собираются подонки общества…
— Ты отстал от жизни, — перебила я, все еще не растеряв спокойствия и даже чувства юмора. — Теперь неизвестно, кого называть подонками общества. Не говоря уж о кабаках, которые сейчас очень даже в моде.
Муж насупился. Я смотрела на него с нежностью: все-таки он очень красивый… Конечно, это дело вкуса, но муж нравился не только мне, за годы нашего брака он возмужал, от него исходила уверенность, он выглядел таким солидным. Правда, в последнее время ко мне он стал относиться с прохладцей. Но это казалось скорее странным, чем подозрительным.
— Я куплю себе мобильный телефон, — сконфуженно пообещала я, потому что уже год, как собиралась обзавестись игрушкой. — Ты сможешь мне звонить, даже если я буду ловить рыбу посреди Вислы.
— Не увиливай, — сухо велел он. — Я хочу знать, как часто ты садишься за руль в пьяном виде. Дорожной полиции ты тоже суешь под нос свое служебное удостоверение?
Что ж, этот вопрос я поняла и решила, что кто-то из нас свихнулся. Никогда в жизни я не водила машину в нетрезвом состоянии и вообще не могла вспомнить, когда в последний раз напивалась. Уже много лет я почти не пила спиртного.
Ну, иногда рюмку вина к обеду, очень редко стопку водки под селедку в маринаде… Ах да, кажется, на именинах Агаты, через три года после нашей свадьбы. Петрусю был годик, значит, это случилось шесть лет назад. Стартовала я тогда на голодный желудок, начав при этом с шампанского. На закуску Агата подала кальмаров, которых я не выношу, поэтому ограничилась шампанским, дальше было красное вино, поданное к патологически жесткому гусаку, а потом мне стало весело и хорошо. Блюда Агате в тот раз явно не удались, закусывать было нечем. Под конец я еще тяпнула коньячку — вдогонку — и на обратном пути надумала во что бы то ни стало спеть, мы возвращались в такси, и я ужасно развеселила водителя.
Муж был трезв как стеклышко, и в нем боролись противоречивые чувства: нежность и стыд за меня. Впервые в жизни он вез домой пьяную жену, какой позор! Ну хорошо, даже если б я напилась прямо сегодня, все равно получается раз в шесть лет, не очень-то часто.
— И все-таки я никак не пойму твоих вопросов. — Мною пока руководило только любопытство. — То есть содержание понимаю, а смысл — нет, ну ни в зуб ногой. Откуда у тебя такие чудовищные идеи?
— Вчера в ресторане на Пулавской ты устроила такое представление… Ты можешь этого и не помнить, не исключено, что напилась до пробела в биографии. Я решил, что ты вернулась пешком, — в конце концов, тут недалеко, но раз ты утверждаешь, что вела машину…
Вот тут я и вышла из себя.
— Стефан, что ты мелешь?! — заорала я во всю глотку. — Полная чушь, из суда я отправилась на работу и должна была еще допросить свидетеля, единственный кабак поблизости — это пиццерия на Викторской, водки там не подают, к тому же она была уже закрыта. Это забегаловка для студентов, они на перемене выскакивают и перехватывают там на скорую руку. Ни в каких кабацких пьянкахя не участвую, не морочь мне голову. Кто это вообще выдумал, можно поинтересоваться?
— Лица, вполне заслуживающие доверия…
— Кто?!
— Этого ты от меня никогда не узнаешь. Не имею привычки раскрывать свои конфиденциальные источники.
В моей ошарашенной голове пискнула мыслишка: с каких это пор между нами завелись тайны? Ведь в течение девяти лет мы питали друг к другу безграничное доверие, сто раз испытанное и доказанное. Не было на свете такой человеческой силы, да черт побери, и нечеловеческой тоже, которая могла бы нас разделить. Конечно, случались и ссоры, но друг для друга мы были важнее всего на свете. Я говорила правду и всегда знала, что он тоже говорит мне правду. Что же тогда означают его слова?!
Мысль работала молниеносно, только скорее в спинном мозгу, а не в головном. У меня не было времени спокойно обо всем подумать, потому что во мне вдруг пробудилась древняя интуиция, собачий нюх.
— В этом источнике случайно не кипит цикута или белена? — ехидно спросила я. — Что за Уршулька готовит тебе кнедлики?
Мой муж был деловым человеком. Он не дрогнул, не изменился в лице, а если на миг окаменел, то я угадала это исключительно шестым чувством. Которому не поверила. Женщины вообще верят только в то, во что хотят верить.
— А какое это имеет отношение к теме? — холодно и спокойно спросил он. — Мы разговариваем о твоем поведении, а не о кулинарных рецептах.
— Очень даже имеет, потому что я-то не терзаю тебя по поводу идиотских анонимных звонков.
Я не собираюсь всерьез воспринимать оскорбительные инсинуации. И очень жаль, что ты таковым веришь.
Я полагала, что мы хорошо знаем друг друга. Мне прекрасно известно, что ты не бабник и за девицами не бегаешь. По-моему, и ты отдаешь себе отчет в том, что я не пьяница и не дебилка. Кто-то старается создать мне такую репутацию, что совершенно очевидно, а уж мне и подавно — недаром я столько лет имею дело с темной стороной жизни. Но вот ты казался мне последним человеком, который мог бы поверить в подобные сплетни обо мне. Невероятно! Откуда до тебя доходят такие гадости и в чем тут дело?
— Может быть, именно в компрометации.
Вопрос — в чьей.
Моя интуиция уже разыгралась не на шутку, как я ее ни утихомиривала.
— Ты знаком с какой-нибудь Уршулькой?
Муж секунду колебался. Будь это просто свидетель в суде, я бы наверняка ничего не заметила.
— Уршуля Белка — моя секретарша. Хороший работник, занимается своим делом.