— Пошел ты!
— Правда. Ну, хорошо, забудь о моих словах. Я не собираюсь надоедать тебе, у меня новая девушка, кстати. Так что тебе ничто не угрожает. Но мне не нравится, что ты считаешь себя некрасивой, когда это совсем не так. Если бы я не был твоим братом…
— Которым ты являешься.
— Я знаю. Но разве ты не чувствуешь, что мы понимаем друг друга с полуслова? Что нас друг к другу тянет?
— Нет. — Я встала. — У тебя заготовлены еще какие-нибудь откровения на сегодня или это все?
— Кэт. — Он взял меня за руку. — Господи, у тебя пальцы как лед. Послушай, я не собирался говорить ничего особенного, но ты моя сестра, и я не хочу, чтобы мы забыли об этом. Теперь, когда я тебя нашел.
— Люди каждый день теряют родных, — сказала я, вырвав свою руку и спрятав ее за спину.
— Да, но от этого они не перестают быть родными. Ты ведь не можешь, закрыв глаза, считать, что стала невидимкой.
— Я ничего не знаю. Мне нужно время, чтобы подумать.
— Кэт. — Он придвинулся, собираясь обнять меня.
— Отойди! Я сказала, мне нужно время. Мне нужно время, чтобы перестать тебя ненавидеть.
При этих словах его лицо сделалось несчастным.
Господи, подумала я. Бьюсь об заклад, ты был уверен, что сможешь убедить меня, подключив свои обаяние и лесть. Ты немного ошибся.
— У меня есть твой номер, — сказала я. — Я буду занята следующие восемь или девять недель, но позвоню тебе перед Рождеством.
— Так нескоро?
— Так нескоро. Но я позвоню. Обещаю.
Он довел меня до ворот и опять попытался обнять, но я отпрянула.
— Мне сейчас направо, — сказала я, — а тебе налево, к станции.
— Хорошо, — ответил он, — согласен. Еще пара слов. Ты меня ненавидишь, но я все же скажу. Моя мама считала, что твоя мама психически больна. То есть совершенно невменяема. Так что, если ты когда-нибудь найдешь ее, если она выберется из психушки, будь осторожна. Возможно, за ней тебе придется присматривать не меньше, чем за бабушкой.
Я смотрела, как удаляется его высокая серая фигура, пока она не скрылась из виду.
На этот раз я собиралась сделать все как надо.
Глава двадцать шестая
Оказалось, что политика малодушия и бездействия довольно эффективна. В Оксфорде очень здорово, потому что все здесь немного с причудами, и я не выделяюсь на общем фоне. Во всяком случае, все, как один, зовут меня Кэт.
Я нахожусь здесь уже шесть недель, учусь в колледже, но большую часть времени провожу неподалеку, в Саммертауне, где мама сняла для меня квартиру. Она приехала две недели назад, отработав в библиотеке положенный срок после подачи заявления об уходе. Когда она найдет работу, то выставит на торги свой дом в Болтоне и купит здесь квартиру. И я смогу переехать к ней. Обо всем этом мы договорились.
Жить с ней легко. У каждого есть собственный кухонный шкаф, и я приняла тот факт, что она практически не ест, а она не возражает против того, что иногда после еды я запираюсь в ванной и включаю радио на всю катушку. Но это происходит не так часто, как раньше. Да и еда в ее доме совсем другая.
Как-то я взглянула на ее силуэт, когда она стояла у окна. Я вдруг увидела, какая она худенькая, и у меня перехватило дыхание.
— Почему я не такая, как ты? — не удержалась я.
Она рассмеялась.
— Это заблуждение, что дети всегда похожи на родителей. Ведь дети не клоны, они похожи на самих себя, они совершенно новые личности. Тебе скоро не захочется быть, как я, обещаю тебе.
Я узнаю о ней все новые факты. Однажды, распаковывая вещи, она показала мне шкатулку, в которой лежал засушенный конский каштан, похожий на маленький коричневый мозг.
— Его дал мне твой отец, — сказала она.
Да, этот подарок не потребовал от него больших затрат, подумала я, но ничего не сказала. Для нее он явно много значил.
В другой раз, просматривая коробку, в которой лежали ее книжки из серии «Народный роман», я нашла папку, полную прокомпостированных листков и закладок, на которых были обозначены годы. Я просмотрела эти листки — это оказались списки книг. Мне стало интересно, почему она хранит их, но тут названия показались мне знакомыми. Это были книги, которые я брала в библиотеке Бэнк Топ. Она заносила в каталог каждую взятую мной книжку.
О некоторых вещах мы не говорим. Она никогда не упоминала имени Кэллума. Только один раз она выразила свое сожаление о том, что я поссорилась со своим бойфрендом. Я не ответила, и разговор прекратился. Что точно можно сказать о моей маме, так это то, что она не вмешивается в чужие дела.