— Как бензин в луже.
— Точно. И, наконец, два последних фото. Я сделал их над водой на озере Конистон, чтобы свет от воды отразился в тучах и как бы подсветил их снизу. Фильтры здесь придают глубину теням.
Он меняется, когда рассказывает о своих фотографиях, подумала я.
— Эта мне нравится больше всех. — Я указала пальцем на Моу Коп.
— Правда? Я сделаю тебе копию. Знаешь, ты можешь приехать туда как-нибудь и сама увидишь это место. Можно даже взять с собой фотоаппарат. Не исключено, что к тому времени я уже куплю машину.
— Да, это было бы здорово, — сказала я, зная, что этого никогда не будет. Но мне было действительно приятно, что он это сказал. Я представила себе нас двоих, глядящих сверху на поля и города, уходящие к горизонту. Внезапно мой пустой желудок издал голодную руладу. Я окаменела от ужаса.
Кэллум повернул голову сначала вправо, потом влево, в удивлении подняв брови:
— Странно. Клянусь, я слышал, как мяукнула кошка. Неужели ты не слышала?
Он наклонился и посмотрел под стол.
— Эй, кис-кис! Нет, никого не видно.
Он снова сел, и его улыбка заставила меня рассмеяться.
— Перестань.
— Она, должно быть, притаилась за столом. Наверное, мышь выслеживает. Ой, подожди, вон там промелькнул ее хвост.
— Ну, перестань же!
— Мне кажется, нам надо немного перекусить, пока мы оба не умерли с голода. Еще немного, и наши кишки запоют дуэтом, и, поверь, мои запоют гораздо громче, чем твои.
Я облегченно кивнула:
— Ну, хорошо, мы можем съесть по сандвичу в… — Мои пальцы дотронулись до кожаного ремешка кулона, и я потянула к себе осу. Пожалуй, я буду ее носить. — Мы можем пойти ко мне домой. Полл ушла. — Я почувствовала, что краснею, но продолжала: — Так что она не рассердится, ей не обязательно про все знать. Пойдем, посмотришь дом.
— А я думал, ты никогда меня не пригласишь, — сказал он.
По дороге домой я рассказывала ему о несуществующих достопримечательностях Бэнк Топ.
— Вот здесь стоял амбар эпохи Тюдоров.
— Где, на месте этой скобяной лавки?
— Да. В пятидесятые бульдозеры сравняли его с землей. А на противоположной стороне находился ряд старинных каменных домов шестнадцатого века. Стены в них были в два фута толщиной, а на крыше вместо шифера — каменные плиты.
— Там, где стоят эти одноэтажные домишки? Боже, какая жалость! Откуда ты все это знаешь?
— Я писала сочинение на эту тему и, кроме того, в библиотеке есть несколько видов улиц, можешь посмотреть в следующий раз. Мисс Мегера большая любительница местной истории. А вот здесь, на нашей стороне, раньше был паб под названием «Герб каменщика». Когда его снесли в семидесятые, нашли стену из оштукатуренных прутьев, которая датировалась концом двенадцатого века. Неподалеку отсюда раньше была яма для петушиных боев, но я рада, что теперь они не проводятся.
Когда мы проходили мимо большого здания совета, я кивком указала на ведущую к нему дорогу.
— Она раньше называлась «Четыре тропинки», но теперь ее переименовали в Школьную дорогу, потому что она ведет к новой начальной школе.
Кэллум перешел на другую сторону и некоторое время шел по мостовой, стараясь разглядеть детали серого здания постройки девяностых с его красной бетонированной площадкой для игр.
Я тоже перешла дорогу вслед за ним, хотя совсем не хотела этого, и остановилась рядом.
— Когда я вижу это место, мне становится плохо. Иногда мне хочется, чтобы сюда упала бомба.
Собачье дерьмо, мусор и окурки в траве на обочине дороги — все так же, как девять лет назад, когда несколько девочек прижали меня к этому металлическому уличному знаку. Они задрали мою юбку, так что все могли видеть мои трикотажные панталоны на резинках, и Джули Бери заорала, что они грязные, что было ложью. Клер Гринхолф стукнула меня по заду теннисной ракеткой, и синяки потом долго не проходили. Когда им удалось довести меня до слез, они просто убежали. Разумеется, я не собиралась рассказывать об этом Кэллуму.
Он обернулся, и мы медленно пошли дальше.
— Это та школа, в которую ходили твои папа и мама?
Я покачала головой.
— Я не знаю, куда ходила мама. Это где-то в Болтоне, я думаю. А отец учился в старой викторианской школе, мы уже прошли место, где она стояла. Помнишь груду оранжевых плит у церкви?
— Не-а.
— Вот там она и стояла, мне надо было показать тебе, когда мы проходили мимо. Она была каменной, с красивым фронтоном. Ее можно разглядеть на фотографии папиного шестого класса. Если тебе интересно, могу показать.
Был теплый солнечный день. Кучевые облака над нами раскинулись, как собаки, ждущие, чтобы их почесали. Я была уверена, что поступаю правильно, ведя его к себе домой.