— Ты идешь или нет? — завопила Полл. — Собака сейчас наделает на ковер. Я думала, ты только наденешь кардиган. Ты его уже связать могла за это время!
Послышалось сопение, свидетельствовавшее о том, что Уинстон пытается взобраться вверх по лестнице, и приступ кашля, когда Полл стащила его вниз.
— Иду! — пробормотала я и сгребла одежду в кучу. Я бросила ее в самый дальний угол платяного шкафа и закрыла дверцы. Разберу позже. Полл ждала внизу, у столба винтовой лестницы.
— И где же твой джемпер после всего этого? Ты что, издеваешься?
Я что-то пробормотала и резко развернулась.
— Ты производишь много шума, — проворчала она мне вслед, когда я стремглав сбегала вниз.
Мы уже выходили за дверь, когда я испытала второй шок за этот день, столкнувшись нос к носу с Собачником.
Я постаралась проскочить мимо, но он преградил мне дорогу, растопырив руки.
— Кошелек или жизнь! — радостно воскликнул он.
«Да пошел ты», — мысленно ответила я и оттолкнула его. Но он продолжал ухмыляться.
— Кошелек или жизнь! — заорал он в дверь гостиной.
Полл вышла на порог с поднятыми вверх руками.
— Жизнь, только жизнь.
Собачник сделал вид, что выстрелил в нее, и они оба расхохотались.
— Я принес пару баллончиков геля для ванной, — услышала я его голос, — больших. Нашел возле муниципалитета. В них нет давления, зато почти полные. Бьюсь об заклад, гель можно оттуда извлечь, если нож засунуть. — Он повысил голос: — У меня есть кое-что и для Кэтрин.
— Подожди! — крикнула мне Полл, но я была уже у ворот и не собиралась останавливаться. — Дикки принес тебе чудесный календарь с видами Стрэтфорда и шекспировских мест. Разве ты не хочешь поблагодарить его?
Я и не глядя знала, что календарь за прошлый год.
— Пошевеливайся! — сказала я замешкавшейся собаке.
Мы медленно взбирались по склону горы к главной дороге. Я представила всю свою новую одежду на движущихся по кругу вешалках и как я восхищаюсь каждым предметом, когда он приближается ко мне. Не то чтобы я собиралась носить эти вещи. Если я пройдусь по деревне в ярко-красной блузке в обтяжку, у Полл может случиться сердечный приступ. Санитары найдут ее на полу в гостиной, в отчаянии цепляющейся за мой серый кардиган.
«Все началось с этих колготок», — тихо промолвит она, отходя в мир иной.
Кто, во имя всего святого, мог принести мне такой подарок? Я потянула Уинстона за поводок и снова мысленно открыла входную дверь. Вот он где был, мой подарок, лежал на коврике. Может, кто-нибудь из соседей что-то видел? А может, его и принес кто-то из соседей? Вряд ли, потому что Полл рассорилась со всеми, и я уверена, что они считают меня темной девицей. Если кто из них заговаривает со мной, то произносит слова ме-е-едленно, будто беседует с умственно отсталой.
Может, это Мэгги? Но у нее нет денег, и это не в ее манере. Кроме того, она подарила мне набор ручек. Если судить по времени, то это мог сделать Собачник, но если бы это был он, то уровень его компетентности неизмеримо вырос. Два года назад он послал мне «валентинку», напечатав поздравление внутри конверта. Я немедленно выбросила его в мусорное ведро.
Взобравшись на Броу, мы повернули на главную улицу, которая непременно есть в каждой деревне. «Являя собой пример ленточной застройки, — как написала я в своей работе по географии, — Бэнк Топ возник вокруг горнодобывающего и хлопчатобумажного производств, но сегодня это просто деревушка, примыкающая к городским кварталам». А это просто дорога, которая идет вдоль гребня длинного плоского холма. Спустишься с одной стороны — и ты на пути в Болтон; спустишься с другой — и ты на дороге в Уиган.
Это замечательное историческое место, деревушка Бэнк Топ. Для генерала Юлия Агриколы она была удобным форпостом для слежки за бриттами, скрывавшимися в лесах вниз по склону. Перепуганные подданные Елизаветы зажгли здесь сигнальные опт, чтобы предупредить о приближении Армады, а Сэмюэль Кромптон совсем недалеко отсюда изобрел прядильный станок. Но время идет, и к началу третьего тысячелетия Бэнк Топ уже пережил свои лучшие годы. Конечно, это мило, когда местные газеты печатают фото очаровательных детишек, играющих на булыжной мостовой, но все мало-мальски живописное исчезло отсюда много лет назад. Ряды каменных коттеджей, построенных для ткачей, что работали на ручных станках георгианской эпохи, кормушка для лошадей у церкви, истертый временем трехсотлетний гранитный подъемник разрушены полвека назад. Самые старые здания, дожившие до наших дней, — это ряды викторианских домиков. Все остальное — послевоенная застройка с беспорядочными уродливыми вкраплениями шестидесятых годов. Молодежь Бэнк Топ стонет, что здесь совершенно нечего делать, разве что таскаться по пабам. (Я могла бы тоже пойти в паб, если бы захотела. Но я не хочу.) Выбор развлечений для молодежи невелик. Можно вечером спуститься к подножию Броу и поджечь ангар. Но это еще не самое плохое место, бывает и хуже. Здесь есть библиотека и кладбище, где я общаюсь с отцом.