— Митч тоже поедет с нами?
Кэллум рассмеялся.
— Да не думай ты, он просто высадит нас где-нибудь в центре города и уедет по своим делам.
Я глубоко вздохнула и залезла в машину, не отпуская дверцу.
— Подвинься, — сказал он, когда я была уже внутри.
Я перетащила свой зад на другое сиденье, за Митча, который по-прежнему не обращал на меня никакого внимания. Кто он такой и почему у него столько колец на пальцах? — хотелось мне спросить.
— Пристегни ремень, — крикнул Кэллум и со щелчком пристегнулся сам, — мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь сегодня вечером остановил нас!
— Нет, не хотим, — проговорил Митч.
Он повернул ключ зажигания и CD-плеер заиграл танцевальный мотив на басовых нотах, от которых у меня сразу же начало сводить челюсти.
Все казалось мне нереальным — и этот прокуренный фургон, в котором мы едем невесть куда, а ветер врывается в приоткрытое окно и свистит в ушах. Я поняла, что скриплю зубами от страха, попыталась расслабиться, но ничего не получилось. Я посмотрела на Кэллума, и он улыбнулся мне в ответ. Он курил, и горящий кончик сигареты слегка покачивался в темноте.
— Митч раньше жил в Болтоне. — Кэллум барабанил по приборной доске свободной рукой, будто играл на ней.
— А!
— Дыц-дыц-дыц, — играла музыка.
— Так ты приехал сюда, чтобы встретиться с друзьями? — спросила я у Митча.
— Ага, — сказал Митч, — вроде того.
— А где они живут в Болтоне?
— Знаешь, где была эта перестрелка с ИРА. ДУМ-ДУМ-ДУМ.
Я кивнула.
— Можно сказать, дверь в дверь.
ДА-ДА-ДА-ДА-ДА-ДА-ДА-ДА-ДА-ДА-ДА. ДЫЦ-ДЫЦ-ДЫЦ.
— Понятно.
— Но это было после того, как я переехал.
— А, — сказала я, — надеюсь, в Нантвиче более тихая обстановка? — Я слегка задыхалась от волнения.
— Ну, так было, пока туда не приехал Митч, — сказал Кэллум.
Я думала, что Митч хоть как-то отреагирует на его слова, но в темноте понять это было трудно.
Он высадил нас на автобусной остановке, причем Кэллум выскочил из машины, как танцор, а я вывалилась, как мешок картошки.
— Мы не можем пойти на эту вечеринку, — тут же сказала я.
— Я знаю. Еще рано. Давай сначала найдем хороший паб. — Он большими шагами устремился вперед, а я торопливо засеменила за ним, прижимая кошелек к груди. — Ты знаешь что-нибудь приличное?
— Нет, — сказала я, но мой голос затерялся в визгливом смехе проходившей мимо группы девчонок.
Улица была запружена народом, как в субботний день, когда все заняты шоппингом, но на покупателях обычно бывает больше одежды. У Полл бы случился инфаркт, если бы она увидела столько полуголых тел сразу, а Собачник захлебнулся бы своими слюнями. Среди них я заметила несколько довольно упитанных девиц.
Наконец мы остановились у маленького старинного паба на углу мощеной площади. Там были люди, но не слишком много. Я нашла место у камина и рассматривала балки на потолке, пока Кэллум не принес мне полпинты сидра.
— Бывала здесь когда-нибудь? — спросил он, ставя бокалы на стол.
— Нет.
Интересно, стал бы он смеяться, если бы я сказала ему, в скольких пабах на самом деле я бывала — в одном, да и тот был «Клуб работяг», куда я зашла, чтобы забрать покупки Полл, которые она забыла под столом.
— Здесь, кажется, симпатично, — начал он и замолчал.
— Что-то не так?
— Да нет. Как тебе сидр?
— Неплохо. Вообще-то я уже пила раньше алкоголь.
— Я в этом не сомневался.
— Что ты собирался сказать?
Он сморщил губы и сделал глоток из своего бокала.
— Только то, что мне странно видеть тебя за пределами Бэнк Топ. Как будто вырванной из контекста, вне своего окружения. Как будто ты навсегда принадлежишь этой деревушке.
— Господи, не говори так!
Кэллум поднял бровь.
— А что, тебе это не нравится?
— Не очень. — Я подумала о полях, которые расстилались позади нашего дома, вересковой пустоши за Харропом, молчаливых камнях кладбища. — Нет, мне там кое-что нравится. — Клер Гринхолф, высокая, хорошо одетая, самодовольно ухмыляющаяся мне со второго этажа автобуса, толкающая локтем мальчика рядом и указывающая вниз. — Люди там не ахти, конечно. Но Бэнк Топ — место, где я родилась, мои корни. Место, где ты вырос — это часть твоей личности, нравится тебе это или нет, ведь так?