Полчища врагов под водительством самаркандского властелина напали на Маргилан, и эти измученные люди бежали от бедствий войны, бежали через Куву[2] в Андижан, спасая свой скарб от грабежа, своих дочерей и жен от насилий.
— Нам тоже суждено бежать!.. — Робия тяжело вздохнула. Добавила: — Сундук с моим приданым матушка спрятала в амбаре… А обо мне не беспокойся. Нынче вечером Махмуд увезет меня в андижанскую крепость.
Тахир представил себе андижанскую крепость. Ну, привезет туда свою сестру Махмуд, а что дальше? Тамошние своевольные и всесильные беки разве менее опасны для красивой дочери гончара?
— Нет! — Тахир повысил голос. — Если думаешь обо мне, не уезжай…
У Тахира на поясе, обхватившем мокрую домотканую полосатую рубаху, висел кинжал. Юноша все смотрел и смотрел на девушку, в ее глаза, обычно своенравные, а нынче полные страха и тревоги.
— И мне не хочется уезжать. Но что же делать? Здесь ведь опасно!..
Выбежав из дому на встречу с Тахиром, девушка наскоро накинула поверх головы отцовский черный шерстяной чекмень[3]. Пропитанный дождевой влагой, он стал теперь тяжелым и громоздким. Робия скинула его на плечи; верхняя петля воротника на платье расстегнулась — и Тахир невольно потянулся взглядом к белому треугольничку, глянувшему в прорезь. Зеленая безрукавка плотно облегала гибкую, тонкую талию семнадцатилетней Робии, ее тугие груди.
Тахир рос рядом с Робией, их семьи издавна соседствовали, но вот только сейчас юноша впервые по-настоящему почувствовал, как нежна и красива Робия, его Робия, и как, должно быть, жадны до эдаких нежных красавиц чужеземные беки и наемники.
Весной родители устроили помолвку Тахира и Робии — даже тогда она не казалась ему столь красивой! Вот пройдет рамазан[4] — и состоится их свадьба. Они верили, что скоро будут вместе, и жили в спокойном и безмятежном состоянии, которое дается предвкушением счастья. Обернулось иначе: тревожный ветер войны застучал в ворота Кувы.
Тахир внезапно привлек девушку к себе. Чекмень упал наземь, и юноша почувствовал, как дрожит Робия — всем телом, каждой клеточкой.
— Ты же не была такой боязливой, Робия, — стараясь унять собственное волнение, сказал Тахир. — Что случилось с тобой?
— Я видела плохой сон, Тахирджан! О всевышний, отведи от нас беду!
— Плохой сон?.. Обо мне? Ну-ка, расскажи.
— Даже язык не поворачивается.
— Чего только не снится человеку… Расскажи!.. Пусть будет, что будет!..
— Черный бык поднял тебя на острые, будто кинжал, рога… Нет! Нет! — девушка вся сжалась, — Мурашки бегут, как вспомню!
Тахир верил снам, и недоброе предчувствие передалось ему. Он отпустил Робию.
— Говори толком, прошу… Поднял, значит, на рога… и кровь тоже видела?
— Да, да… Кровь била струей!
Тахир вздохнул с облегчением.
— Коли так, то не страшно. Кровь снится к добру. Отец всегда так говорит.
— Дай бог, чтобы так и было! Тахир, я… Если ты не поедешь в Андижан… я тоже не поеду. Если что случится, пусть уж здесь… вместе…
Капли дождя просеивались ветками ивы. Дождинки порою падали на длинные ресницы девушки. Тахиру казалось, что это Робия плачет.
— Не беспокойся обо мне, Робия. Я простой дехканин. Взойдет солнце, очистится небо, и я выйду в поле с парой быков. Буду убирать хлеб. Кому я нужен? Кому я враг? Какое мне дело до врагов… Я… я вспомнил: у тебя же в андижанской крепости есть родная тетка. Уезжай к ней! Уезжай!
— Так в Андижане и у тебя есть родственник!.. Может, вместе поедем?
Тахир задумался.
В самом деле, в Андижане живет дядя, Фазлиддин. Зодчий во дворце. Его знают и в Куве: вот этот деревянный мост через реку построен по его плану. Ну, а когда изукрашенная узорами и голубыми изразцами андижанская диванхона[5] созданная муллой Фазлидди-ном, понравилась властителю, Умаршейху, тогда дядя стал ого каким знаменитым! Умаршейх пожаловал ему в дар скаковую лошадь и целый кошелек золота, о том Тахир доподлинно слышал, как и о том, что живет дядя не в крепости, а за городом, — в довольстве и в уединении.
Когда мулла Фазлиддин жил еще в Куве, он учил Тахира грамоте. Теперь же, если племянник придет к нему в поисках убежища… Ну, конечно, дядя сможет взять его под свою защиту. Только вот что скажут на это старики родители? Тахир — единственный сын, возьмут да и не отпустят. А сказать им подлинную причину, почему захотелось вдруг ему уехать в Андижан, — неловко… Может, Махмуда о том попросить, пусть намекнет отцу?
2
Кува — древняя крепость между Ферганой. и Андижаном. Остались руины от крепости. Ныне кишлак в Ферганской области Узбекистана.
4
Рамазан — девятый месяц лунного календаря. Согласно догме ислама в этом месяце был «ниспослан» Коран. В этот месяц мусульмане должны соблюдать пост — уразу.