Маруся посмотрела на нее с восхищением:
– Какая вы красивая, Баба Яга и внучке вашей очень повезло, вы ведь еще и добрая, а не как в сказках пишут.
Ягиня Митрофановна достала из шкафчика банку с надписью: “Земляничное зелье” и вазочку с сушеными абрикосами и сливами:
– Ну-кась, Маруся, выдворяй живность под стол, а сама шуруй, руки мой, будем чаевничать как полагается. Потом я провожу тебя прямо до дома, нечего девочкам по темным лесам шастать, а то ведь не только Лешего повстречать можно, но и целого Змея Горыныча, он мужчина сурьезный, напужать может. Не любит человеческое население, потому как понаприходят, костры пожгут, мусору накидают, а нам потом разгребать. Вот чаво, нельзя убрать за собой, ну хуже Соловьев Разбойников вытворяют люди ваши.
Маруся кивала и земляничное зелье лопала.
Пока девочка и бабушка пили чай, на лес спустились сумерки. Белые с густым синим оттенком, как будто кто-то в снег окунул кисточку с краской цвета бархатного неба. Падающий снег стал казаться выкрашенным небесной гуашью.
Маруся заметила это, соскочила с табуретки, ударилась коленкой о дубовый стол, ойкнула, сказала:
– Мне, наверное, уже пора домой. Жалко, что вы, все-таки не моя, а чужая бабушка.
Бабка Ежка хотела что-то ответить Марусе, но в этот ее момент зазвонил телефон. Яга взяла сучковатую трубку, закачала головой: “Конечно, Кощеюшка, раз захворал, миленок мой, лечись, нечего больному по лесу шастать. Никуда не денется от нас Новый Год, потом отметим, как окрепнешь. Я тебя проведаю, баночку с медом занесу.”
Маруся наполнила ложку земляничным зельем, которое было похоже на варенье, только еще вкуснее, и спросила:
– Бабушка, ты тоже одна осталась на праздники?
Ягиня Митрофановна поправила косынку, кивнула, повесила нос и ответила:
– Эх, матрешки-поварёшки, захворал мой друг сердечный, Кощей Костемьянович. Потому и одна встречать праздник буду, только тебя сперва до дому провожу. Кощеюшке я медок для поправки доставлю.
– А дети твои где, тоже работают? Внуки почему не приехали на праздники? Моя подружка Танюша отправилась к своим бабуле и дедуле в деревню.
Яга пожала плечами, кивнула в сторону кота и собаки:
– А нету их у меня, вон, мои дети кот Барбос, да кошка Калитка.
Маруся улыбнулась:
– Бабушка, а можно я тогда твоей внучкой буду? Ты мне очень-приочень понравилась и фамилия у меня почти что в тебя. Одну букву вообще никто не заметит!
Бабка Ежка даже икнула от неожиданности, а потом моргать стала:
– Это как это? Это чяго это? Вот ведь, что значит, плохо сказки читать, то бы знала, какие мы недобрые бываем. Да всем на свете известно, что Баба Яга – это злое чудовище. Вдруг в печь тебя усажу, да зажарю к новогоднему пиршеству до золотистой корочки, ась? Бабуся Ежка подняла одну бровь, хотела сделать сердитое выражение лица, но не успела. Из-за печки выполз паучок-почтальон, отдал ей открытку от семьи зайцев. Ежка подсадила его на печку, чтобы он отдохнул, вздремнул.
Тогда бабуся махнула рукой на свою злость и закрутилась в танце. Очень ее обрадовала открытка.
Маруся захохотала, а вместе с ней веселиться стали Барбос и Калитка. Барбос завалился на спину и стал выдавать такие выкрутасы, что быстро запутался в цветном половике. Бабка Ежка пригрозила ему пальцем, а Калитка подпрыгнула и лизнула старушку в нос, чтобы не ругалась.
Маруся звонко сказала:
– Я теперь поняла, что вы очень-приочень классная! Мне мама и папа всегда говорили судить человека, пусть даже немножко волшебного или необычного, не по словам и внешнему виду, а по делам и поступкам. Вот я и сужу. Да разве бы вы меня чаем напоили, если бы злой были, да еще и с земляничным вареньем, то есть зельем? Недоброй бабусе зайчики никогда не отправили бы Новогоднюю открытку. О паучке-почтальоне вы вон как позаботились. Еще до дому меня проводить решили, друга своего больного проведать. Я таких добрых-предобрых бабушек никогда в своей жизни не встречала.
Бабка Ежка от таких слов не заметила, как расплакалась и глаза у нее стали зелены-зеленые, как трава, которая только скинула с себя снег холодных дней. Тогда Маруся подошла и обняла ее крепко-прикрепко:
– Вовсе вы не чудовищная, а чудесная бабушка!
Ежке еще никто никогда не говорил, что она чудесная. Она тоже обняла Марусю, потом встала, глянула в окошко, темнота съела остатки света, только снег озарял лесные просторы. Она шепнула Марусе:
– Пора тебе домой, как-никах настоящие Дед Мороз и Снегурочка принесут подарки, пока твои родители где-то ненастоящими работают. Вон моя ступа, сейчас быстро домчим, Кощей на нее такой моторчик поставил, глазом моргнуть не успеем.