И даже начали мечтать о сыне. А что? В свои тридцать семь лет она ещё вполне могла родить. Но мечтам не суждено было сбыться. Тот неудачный аборт перечеркнул все надежды. Врач только руками развёл. «А что же вы хотели, женщина, последствия…» Поплакала Маша, погоревала, да делать нечего. Николай успокаивал её: «Ничего, Машенька, у нас вон какая умница дочка растёт, подождём с десяток лет и внуков нянчить будем.»
А Танюшка и правда росла умницей и красавицей, отлично училась, особых хлопот не доставляла. Николая называла папой Колей, относилась к нему с уважение, чаще чем к матери обращалась за советом. Так они и жили, тихо, мирно. Николай не дарил дорогих подарков, не умел говорить высокопарных комплементов, но с ним было спокойно, как за каменной стеной. Они со временем обзавелись дачей, приусадебным участком и с удовольствием занимались там садоводством и огородничеством. Прожили они так лет десять.
Вдруг Маша стала замечать, что Николай возвращается с работы нервный, расстроенный, всё чаще держится рукой за левый бок. На её вопросы он отвечал уклончиво, мол, начальство у них на заводе сменилось, требования и придирки пошли необоснованные. «Не обращай внимания, Машенька, всё устроится». Маша находила у него в карманах, то валидол, то нитроглицерин. Уговаривала к врачу сходить, кардиограмму сделать, а он всё только отмахивался и отшучивался.
Однажды ей позвонили на работу и сообщили, что мужа прямо с совещания увезли в больницу. Маша примчалась в больницу, выслушала приговор врачей - обширный инфаркт миокарда. Вспоминать было страшно те часы ожидания у дверей реанимации. Не прошло и суток, как ей сообщили страшную весть. Мир рухнул.
Смерть мужа жирной чёрной чертой рассекла её жизнь на «до» и «после». Мария какое-то время жила словно в оцепенении. Казалось, что всё произошедшее просто страшный сон, вот сейчас она проснётся, и Коленька будет рядом. Ласково возьмёт за руку и тихим голосом скажет как обычно: «Не расстраивайся Машенька, всё наладится, переменится!» Она только после смерти мужа поняла, как сильно любила его, как незаметно он стал смыслом её жизни. Они редко говорили друг другу о любви, просто заботились друг о друге, уважали друг друга. А это, как оказалось и есть любовь.
Танюшка не дала матери совсем раскиснуть. Хотя в это время она заканчивала престижный ВУЗ в Санкт-Петербурге и защищала диплом, но находила возможность приезжать к матери и часто звонила.
Сложно было Маше, очень сложно научиться жить одной без мужа. Но время, не зря говорят, лечит, затягивает душевные раны. Многие теряют своих близких, но их жизнь на этом не заканчивается. Вот и Маша продолжала жить, ходить на работу, проводить выходные у телевизора. Дачу пришлось продать.
Таня окончила институт с красным дипломом, ей сразу предложили работу в крупной строительной компании. За короткий срок она превратилась из рядового специалиста в ведущего архитектора отдела, у неё теперь в подчинении была пара молодых сотрудников, и дальнейшие перспективы карьерного роста открывались немалые. Деньги от продажи дачи в большей мере покрыли расходы на приобретенье комнаты для дочери в Санкт-Петербурге.
Маше через год исполнится пятьдесят пять. Жизнь, можно сказать, почти прошла. Нет, умирать она в ближайшие годы не собиралась. Просто уже перешагнула тот рубеж, когда все главные события в жизни завершены – положенный срок отработан, дочь выращена, и вроде и здоровье, и силы ещё есть, а уже как бы и не живёшь, а просто доживаешь отпущенные природой годы.
На пенсию её отправили раньше срока по сокращению. Но Маша нашла себе довольно интересное занятие. Неофициально она работала бабушкой. Да, да! Именно бабушкой! Как она шутливо говорила «бабушкой на час». Как оказалось, не все родители имеют возможность днём встречать своих маленьких детей после школы, отводить их на дополнительные занятия, а также забирать своих чад из детского сада в положенный срок. И не во всех семьях есть для таких случаев бабушка. Вот Маша этим и занималась.
Началось с того, что соседка попросила забрать из школы сына-первоклассника и отвезти его в спортивную секцию. У нее самой не было возможности отпроситься с работы. Потом ещё раз попросила, а потом Маша стала делать это регулярно. Через некоторое время ещё две знакомые женщины обратились с подобной просьбой.
Однажды во дворе к ней подошла бывшая сослуживица и сбивчиво стала объяснять ситуацию. Мол, муж от неё ушёл, родственников нет, работает до позднего вечера и ребёнка вовремя из садика забрать не успевает. Женщина убедила Машу, что доверить ребёнка может только ей, так как хорошо её знает. Маша не смогла отказать, да и проводить время с детьми ей нравилось. Так постепенно у Маши сложилась своя клиентура. Приходилось некоторым даже отказывать, просто она не могла успеть везде и сразу.
Детки в основном были первоклассники-второклассники, родители беспокоились о них и боялись отпускать без присмотра. Трёх девочек и двух мальчиков Маша регулярно забирала из школы, некоторых сразу отводила в спортивные секции или музыкальные студии, а с некоторыми просто гуляла, а потом приводила домой. И ещё двух малышей она забирала из детского сада.
Маше нравилось общаться с детьми, она быстро находила с ними общий язык. Эти дети стали для неё лекарством от одиночества. Естественно, родители этих детей платили ей за это - совсем немного, но прибавка к пенсии была не лишней.
Маша очень мечтала о своих внуках, но Танюшка в свои тридцать два года детей заводить пока не собиралась. Заявила, что обзаведётся семьёй только после того как сделает карьеру, а произойдёт это не раньше, чем лет через семь - десять. И на все увещевания матери, что в сорок лет рожать уже чревато последствиями, только отмахивалась. Вон, в Европе и Америке так теперь и принято, сначала карьера, а уж потом семья и дети. Да и у нас некоторые женщины вообще отказываются от перспективы заиметь детей ради работы, даже слово для них специальное есть, холодное и надменное – «чайлдфри». Маша, конечно, подождёт, а что ей ещё остаётся. Только вот через десять лет ей уже шестьдесят пять стукнет. И здоровье к этому времени наверняка будет не то, болячки разные одолеют. Вот сейчас бы самое время, но она не властна что-то изменить. Так что приходится пока исполнять роль бабушки на час.
Маша никогда не считала себя красавицей, но нередко чувствовала к себе внимание мужчин. Несмотря на то, что женщина разменяла шестой десяток, выглядела довольно привлекательно. Она никогда не испытывала проблем с лишним весом, хотя и не сидела на диетах, но слишком худой, истощённой, тоже не выглядела. Волосы периодически подкрашивала и подстригала в ближайшей от дома парикмахерской. Обычная стрижка «каре» очень подходила к её овальному типу лица. Большие, чуть раскосые глаза, тёмные брови, длинные ресницы придавали взгляду шарм. Слегка курносый нос и тонкие губы совсем не портили её, а наоборот, подчеркивали некую миловидность внешности. Косметикой она почти не пользовалась, только слегка подкрашивала тушью ресницы и красила губы неяркой помадой. Одевалась Маша неброско, предпочитала носить удлинённые юбки и классические блузки. Но, как ни странно, этот «стиль учительницы» совсем не старил её, а лишь чуть придавал строгости.