— Уж никак не лучше! — сказал Фреди тоном, не терпящим возражения, но всё же подвинулся, чтобы Геди могла сесть рядом с ним.
Они долго листали букварь и спорили до хрипоты, какая картинка лучше, — с подъёмным краном или со свиньёй и кучей розовых поросят.
После обеда они пошли играть в парк. Там всегда собиралось много ребят. Парк был огромный. Вдоль посыпанных гравием дорожек пестрели клумбы с чудесными цветами. Старые деревья затемняли аллеи, а разросшийся кустарник посреди зелёного газона, казалось, был просто создан для игры в прятки. Надо было только не попадаться на глаза сторожу, когда бежишь по газону, чтобы первому крикнуть:
«Палочка-выручалочка, выручи меня!» Или когда лезешь на дерево, чтобы спрятаться в его кроне. Впрочем, прятаться там было скучно, потому что в густой листве ничего не было видно. Правда, даже если сторож ловил ребят, это было не так уж страшно, потому что его племянник Петер всегда играл с ними. А Петер в таких случаях стоял перед дядей с таким виноватым видом и так умолял: «Прости, дорогой дядечка, прости!», что всякий раз всё обходилось благополучно не только для самого Петера, но и для всех остальных тоже. К тому же дети никогда не играли в центре парка, где прогуливались мамы с колясочками, а старики и старухи сидели на скамейках и грелись на солнышке, они облюбовали себе его дальний конец, такой тенистый, что называли его лесом.
— Я так рада, — сказала Геди, когда они бежали по улице в парк, — что хоть в прятки ты ещё можешь играть.
Фреди промолчал.
— А я — я всегда хочу играть в прятки! — продолжала она. — Если мне не разрешат играть в прятки, когда я вырасту, то уж лучше я навсегда останусь маленькой.
Она задыхалась — ей было трудно на бегу говорить такими длинными фразами.
— Не выйдет, — твёрдо сказал Фреди. — Хочешь не хочешь, а ты всё равно станешь большой.
Они добежали до каштановой аллеи. Петер, завидев их ещё издалека, крикнул:
— Быстрее! Мы как раз считаем, кому водить.
Они стали в круг, и Петер начал:
Первой вышла Геди, потом один за другим все остальные. Последним остался сам Петер, и ему пришлось водить. Он подошёл к большому каштану, согнул руку в локте, уткнулся в неё и начал считать. И все ребята кинулись врассыпную и попрятались за деревьями и в кустах. Было много старых, надёжных мест, чтобы спрятаться. Но Фреди был честолюбив и не хотел идти по проторенным дорожкам, он, как всегда, искал новое место, а Геди побежала за ним.
— Найди сама, где прятаться! — ворчал он. — Навязалась мне, да ещё в красном платье! Если Петер нас найдёт, то только из-за тебя, помидор несчастный!
Геди по опыту знала, что лучше всего промолчать. Не проронив ни слова, она поползла за Фреди в самые густые заросли и там притаилась. Она натянула платье на колени и вся сжалась в комочек, да к тому же зажмурилась, чтобы её никто не увидел.
— Меня видно? — спросила она.
Но Фреди в последний момент решил залезть на дерево и спрятаться в густой листве.
— Тсс! — зашептала Геди. — Он пошёл искать…
Петер как раз громко выкрикнул: «Сто! Я иду искать!» — и стал осторожно оглядываться по сторонам. Потом двинулся к большому деревянному ящику, в котором его дядя сторож хранил садовые инструменты. Кто-нибудь всегда прятался за этим ящиком.
Геди всё ещё сидела, сжавшись в комочек, она боялась пошевельнуться. По её голой ноге полз красный жук с чёрными пятнами на крыльях. Это было очень щекотно, но из страха, что зашуршит ветка, она не решалась его стряхнуть. Ноги Геди были покрыты золотистым пушком, и жук пробирался через него, как сквозь заросли, выбивался из сил, терял направление. Геди всё дивилась, зачем это он так трудится. «Если бы я была жуком, — думала она, — я ни за что не стала бы ползать по людям».
И вдруг в царившей вокруг тишине она отчётливо услышала какой-то странный звук. Это был совсем особый звук — жалобный, похожий на самую верхнюю ноту губной гармошки. Но Геди, конечно, прекрасно понимала, что это не гармошка, — не могла же она лежать здесь, в кустах, и сама по себе издавать эти жалобные звуки!
Геди затаила дыхание и прислушалась: снова раздался тот же жалобный писк. Геди забыла, что должна сидеть в кустах тихо, как мышка. Она проползла подальше, туда, откуда доносилось это повизгивание, и увидела нечто маленькое, мохнатое, чёрное; оно лежало в траве и тихонько скулило.
У Геди заколотилось сердце быстро и громко. Она испугалась. Не того, что этот чёрный клок шерсти ей что-нибудь сделает — для этого он был слишком мал, — её охватил какой-то особый страх, в котором были и жалость и любопытство. Кто знает, что сейчас происходит с этим непонятным существом? Может, ему больно? Может, оно уползло сюда, в густую траву, чтобы умереть? Сердце Геди стучало всё громче. Она наклонилась вперёд, ветка затрещала у неё под ногой.
— Тсс! — зашипел Фреди с дерева. — Ты что, с ума сошла?
Чёрный комочек шерсти снова завизжал, на этот раз так громко, что его услышал и Фреди.
— Кто это? — спросил он шёпотом. — Какой странный жалобный писк.
— Здесь под кустом кто-то лежит, — зашептала ему в ответ Геди. — Спустись, Фреди, я боюсь.
— Сейчас, во время игры? Исключено.
Геди протянула в сторону чёрного шарика указательный палец. Она очень осторожно придвинула палец совсем близко к зверьку, но дотронуться до него не решалась.
— Фреди, как ты думаешь, может быть, это заяц?
— Глупости! Зайцы не пищат.
Геди в конце концов всё же коснулась пальчиком комочка. Зверёк испуганно взвизгнул, задрожал всем телом; было ясно, что он крайне возмущён этим прикосновением. Фреди не выдержал и переполз на самый край ветки, чтобы лучше видеть происходящее.
— Раз, два, три! Фреди, выходи! — крикнул Петер с каштановой аллеи. Сквозь листву он увидел клетчатую рубашку Фреди.
Фреди слез с дерева — всё равно сидеть там дальше уже не имело смысла — и присел на корточки рядом с Геди.
— Покажи, что это! — скомандовал он, набравшись мужества, потому что и у него сердце колотилось учащённо.
Геди раздвинула ветки.
— Осторожно… Может, ему больно, — прошептала она.
Фреди решительно протянул руку. Клубок задвигался, и дети увидели влажную мордочку, на которой блестели большие, ясные, карие глаза, окаймлённые пучками мохнатой шерсти.
— Какая прелесть! — забыв всё, громко воскликнула Геди. И сразу же в ответ раздался голос Петера:
— Раз, два, три! Геди, выходи!
Но ребята не обратили на это никакого внимания.
— Ты такого когда-нибудь видел? — спросила Геди брата. — Какой миленький! Дай мне его, Фреди, дай, пожалуйста!
Но Фреди не дал ей щенка. Он крепко, хоть и бережно, держал его обеими руками и позволил Геди только его погладить.
— Хотел бы я знать, как он сюда попал, — сказал Фреди.
— Наверное, заблудился. Кто-нибудь принёс его в парк погулять, а он сбежал. Давай отдадим его сторожу.
Фреди упрямо глядел на комок чёрной шерсти, по-прежнему не выпуская его из рук. Лоб его прорезала глубокая складка — он думал.
— Но ведь мы его нашли! — сказал он хмуро.
— Ну и что? — спросила сестра.
До них снова донёсся голос Петера:
— Эй, вы, Геди и Фреди! Я вас давно выручил. Чего вы не выходите? Фреди осторожно положил щенка под кусты.
— Вот именно о таком я всегда мечтал, — сказал он. — Всю свою жизнь я мечтал о таком маленьком, чёрном, мохнатом щенке.
— Я тоже! — подхватила Геди. — Я тоже всю жизнь мечтала иметь вот точно такую собачку.
Тем временем у каштана собралось уже много ребят. А Петер снова закричал, на этот раз уже сердито: