Посадка, прополка, окучивание, полив, уборка – вот тот сравнительно небольшой перечень практически постоянных на огороде дел. И каждый овощ убирается и заготавливается в своё время. Огурцы и помидоры засаливаются на наших тамбовских широтах примерно в начале августа.
Свёкла, морковь, редька, тыква могут ждать до первых морозов, а вот картошка убирается и закладывается на хранение в начале сентября. Капуста подождёт и до сравнительно крепких морозов, поэтому её убирают и заквашивают даже чуть ли не последней, по первому хрустящему снежку. Убирают капусту немного пораньше сначала на погребец, а уж в выбранный день потеплее – рубят и заквашивают.
Про квашение капусты очень хорошо и подробно описано у И.Шмелёва. Но в технологии нашего квашения есть некоторые с ним различия. Капусту по нашей технологии сразу закладывали в бочку, которая находилась уже в погребе, на постоянном месте. У Шмелёва заквашивание делают в бочке, которая находится в помещении наверху, в доме. А уж если продукт получился, то эту бочку потом спускают в погреб. У Шмелёва такую работу делать было можно, потому что было кому спускать тяжеленную бочку, рабочих много. А у нас: дедушка, отец да мама, ну, может быть, ещё и бабушка. Мы с братом – малые ещё ребята. А бочка примерно двухсотлитровая, не меньше двух центнеров только её содержимое. Не справишься.
Картошка у нас на огороде (в Кусте) родилась неказистая, мелкая, поскольку добротно удобрять навозом не получалось, навоз собирался для топки печи. Вот наш сват, Филипп Степанович, хорошо удобрял свой огород, потому что он дополнительно привозил навоз с колхозного двора. Не могли мы и удобрять «сутолокой», как говорил об этом А.Н. Радищев при описании своего деревенского хозяйства: на поле на какое-то время загоняется стало коров или овец, например, с ночёвкой на нём. Так и удобряется. Но тут у Радищева небольшая ошибка в этом слове, на самом деле такое удобрение поля называли в то время «толокой». Очень близкие слова, но имеют несколько разный смысл.
Для уборки картошки надо было дождаться благоприятного по погоде дня, да чтобы и почва была не сырая, да чтобы и лошадь была свободная к этому времени. Поэтому день уборки картофеля никак не приурочивался, например, к воскресенью. В сентябре мы, конечно, учились. Но в день уборки картошки в школу не ходили. На следующий день если учитель спросит, почему, мол, не был вчера на уроках, то ответ тут был стандартный для такого случая:
– Картошку рыли.
Именно «рыли», а не копали. Уважительное и святое дело! Да и у самих учителей – то же самое.
Колхозный двор
«Всё кругом колхозное,
Всё кругом моё».
(Из песни).
Он всегда для нас, ребятишек, да и для взрослых тоже, был «колхозным», даже после преобразования колхозов в совхозы. Ни от кого и никогда я, например, не слышал другого названия, в том числе и уже в совхозное наше время. Приблизительная площадь колхозного двора порядка 3 га, что определяется его размерами: примерно 150 метров по направлению север-юг и 200 метров в перпендикулярном направлении (параллельном деревенской строчке домов).
Эта ситуация, которую я описываю, сложилась к середине 60-х годов прошлого столетия (в прошлом же и тысячелетии), то есть перед самым отъездом нашей семьи из Куста в Московскую область. А ситуация такая складывалась постепенно. Сначала, в 1930 г., образовали колхоз «Красный Куст», в который входили только две деревни, Куст и Печники. (На собрании, как рассказывал отец, думали, какое название дать колхозу. Остановились на том, что к названию деревни добавить слово «Красный».) Отдельный колхоз «Печники» не стали организовывать, поскольку эта деревенька была всего в несколько домов. Несколько позже, я думаю, что после смерти Сталина, при Н.С.Хрущёве, мелкие колхозы стали объединять. Наш колхоз, объединённый с колхозами «Восход» и «Светлый Путь», назвали колхозом имени М.И.Калинина. Во времена Н.С.Хрущёва, кажется, что практически одновременно с введением денежной реформы в 1961 г., а может быть, и несколько раньше, даже в 1959 г., образовали совхоз «Новосельцевский», в котором наш колхоз имени М.И.Калинина стал 2-м отделением этого совхоза.
От старых строений, времён первых колхозов, остались, на мой взгляд, два амбара (они стояли рядом, друг против друга), конюшня, свинарник и кузница, да ещё и школа, находящаяся в стороне от этой группы зданий, но и не относящаяся, понятно, к колхозному двору. Раньше было построено и саманное правление колхоза, к которому позже присоединили также саманное помещение клуба, уже на моей памяти. Магазин, не относящийся, как и школа, к колхозному двору, тоже остался с тех времён, но только сооружение слева, если смотреть от деревенского порядка домов. Существовавший в наше время магазин потом использовался как подсобка, а рядом с ним построили новый, раза в два побольше площадью. (Мама начинала работу продавцом ещё в старом строении. Уже при ней и было построено новое здание магазина, по её настоянию, поскольку количество товара, благодаря её деятельности, значительно увеличилось по сравнению с прежними продавцами.) Такие заведения раньше в деревне называли смычкой: в смысле – смычка города и деревни. Старый коровник тоже был и на моей памяти. В самом начале 1960-х годов его заменили другим. Построили его армяне. Стены нового коровника были из шлака, перемешанного с цементом. Сначала делали из досок опалубку для стен, а потом заливали в неё полученную смесь – шлак-цемент. На стенах так и остались заметки стыков досок опалубки. Досок для опалубки готовых не было, их готовили из брёвен на специальной ручной лесопилке: высокие леса, с помостом (площадкой) наверху, на которой стоит верхний пильщик, а внизу, под ним – второй. Пила у них длинная, полотно её довольно широкое. Все опилки летят вниз, на нижнего пильщика. Время от времени они меняются местами.