Во все времена – всякому своё. Кому – «Христос воскресе!», кому – «Воистину воскресе!», а кому – то и другое. Каждый что-то для себя одно и выбирает.
Пасха детства – это Весна. В нашем доме постов строго не соблюдали, но церковные праздники, великие и малые, почитали. Особенно, если праздник был престольным. В каждой деревне были свои престольные праздники, хоть и не было церкви. Вероятно, при переселениях из сёл так и перевозили вместе со скарбом и свой престольный праздник. В нашей деревне, например, престольным был Покров Пресвятой Богородицы (14 октября), а в Молоково, ближней от нас деревне, – Казанская (дважды, 21 июля и 4 ноября).
К Пасхе пекли куличи с украшениями по верху, румяные, сдобные, пышные. Делали сладкую пасху из творога, иногда – с изюмом, когда он был. Яйца красили луковой шелухой (это у нас дома и в основном – в нашей деревне; думаю, что и в других деревнях тем же; но я знаю, что в каких-то семьях у нас яйца на Пасху дополнительно красили сеном, они получались немного с зеленцой). Каждому из нас, детям, раздавали по десять-пятнадцать яиц. С частью из них мы выбегали на улицу в ребячью компанию на игры. Били носиками яиц друг у друга (такая игра называется «битки»), чьё расколется, тот и проиграл яйцо, которое только и годилось теперь, что на съедение. Катали яйца с наклонной доски. Чьё будет зацеплено другим, тот и расстаётся со своим. Проиграешь, бежишь домой за следующей партией. За это, естественно, не ругали, потому что они и были даны на игры.
С освящением куличей, яиц и пасхи было сложно. Церковь была далеко, в селе Рудовке, что за селом Новосельцево. А это километров восемь по грунтовой дороге, с учётом того, что по весне, чаще всего апрельской, дороги были ещё не совсем в состоянии своего прямого назначения. Но наши деревенские бабушки ходили на пасхальную службу, иногда с ночёвкой в известных им домах. Мы с мамой один раз так в эту церковь ходили, с ночёвкой на печи, да ещё между перинами. Но это было не на Пасху, а на следующее воскресенье, на Красную Горку (на Антипасху). В этот день венчался мамин родственник, по-моему – её троюродный брат. Его отец, был роднёй Куделиным, маминым родственнникам. А обратно из церкви мы уже на свадебной грузовой машине вмиг домчались.
Старшие в нашем доме куличи освящать не ходили, во всяком случае, я такого не помню и не знаю. А когда подрос брат мой, Фёлор, то его стали снаряжать на это мероприятие, на велосипеде. Мы в это время учились в Новосельцевской школе и стояли там на квартире. Дело понятное, «пионер – всем ребятам пример», комсомолец – тем более, да и до коммунизма было совсем не далеко, стоило только нос за угол высунуть…
Я уж тут немного вклинюсь с коммунизмом. В Программе КПСС при Хрущёве было записано: «Партия торжественно провозглашает – нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» И это также торжественно прозвучало по радио. На что довольно трезво отреагировала наша деревенская тетя Прасковья, родная тётка нашему свату, Филиппу Степановичу: «И-и-их, ей-Богу правда: спать ляжем, а проснёмси – тут уж и комунизьма настала!»…
Но продолжу про освящение куличей. Религия, само собой, «опиум для народа», как неправильно перефразировали Карла Маркса (он говорил – «опиум народа»). В связи с этим, исключительно в воспитательных целях, на дорогах выставляли кордоны из учителей. Каково же было на следующий день, в Светлый Понедельник или Светлый Вторник, на уроке, выслушивать насмешки тех же учителей? С родителями они не говорили на эту тему, потому что родители-то как раз и засылали «казачков». Приходилось «казачкам» самим получать уроки коммунистического воспитания. Вполне возможно, что с Федей это и случилось один раз. Но всего один раз. Потому что в другие разы он приезжал с куличём в Новосельцево, останавливался на той квартире, которую нам родители снимали, пережидал определённое время, а потом возвращался домой. И очень долго никто ни о чём не подозревал. Об этом узналось только уже после того, как брат отслужил в армии. Он в каком-то разговоре открыл свою давнюю тайну. Все просто посмеялись такому факту, обыгрывая потом, как отец отрезал кусочек этого «освящённого» кулича для раздачи всем нашим животным, потом и сами «причащались» или, как говорили, разговлялись, тем же самым.
Мама в последнее время выходила из этого сложного положения, освящения кулича, довольно просто и непосредственно (ближайшая церковь-то тогда была только в пятнадцати километрах): она сама освящала кулич имеющейся у неё святой водой. На мой взгляд, разницы совсем нет, в церкви тоже освящают святой водой.