— Не хватает ума! — передразнила бабушка.
— Перестань сейчас же! — мама рассердилась. — Я отлично слышала, как ты сказал: «Тебе не хватает ума»!
— Не хватает ума, — подтвердила бабушка, спрятавшаяся за воротником куртки Элиаса.
Это было уже слишком.
— Продолжаешь безобразничать! — крикнула мама. — В последнее время ты совсем распустился, не слушаешься, не убираешь в своей комнате! Полюбуйся, какой свинарник ты тут устроил!
Элиас огляделся. Что верно — то верно: с тех пор как у него появилась бабушка, он редко прибирал в комнате. По ковру были разбросаны всевозможные вещи — шарф с бомбошками, носки Элиаса, пустой пакетик от яичного печенья, бумага и верёвка от посылки с туфлями для бабушки. На подоконнике валялись соломинка и ликёрная рюмочка, на кровати тут и там желтели пёрышки.
— Ну вот что. Сегодня после обеда ты гулять не пойдёшь. Вместо этого хорошенько тут приберёшься. — С этими словами мама вышла за дверь.
— Хорошенько… — Бабушка опять хотела повторить мамины слова, но Элиас подскочил к вешалке и крепко-крепко зажал бабушке рот, — она только глазами захлопала.
— Элиас! Ты опять что-то сказал? — мама просунула голову в дверь.
— Хорошенько… Хорошенько наведу порядок, и комнатка будет хорошенькая, — выкрутился Элиас и улыбнулся маме, чтобы она не подумала, что он опять говорит дерзости.
Глава 18
Гадкий утёнок
Не прошло и недели со дня первого бабушкиного полёта, как комната Элиаса превратилась в настоящий аэродром. Правда, если бы ты заглянул в его комнату, то, пожалуй, и не заметил бы чего-то необыкновенного — кроме необыкновенного порядка. Каждый день кровать была застелена. Нигде ничего не валялось, на ковре ни крошечки, ликёрная рюмка и соломинка вместе с прочими бабушкиными вещами находились в картонной коробке под кроватью.
Элиас с бабушкой поддерживали порядок в комнате, чтобы маме не пришло в голову самой там прибраться. Мама ни в коем случае не должна была обнаружить приспособления для тренировочных полётов. Ведь после своего первого полёта бабушка так полюбила летать, что ни за какие коврижки не соглашалась заниматься чем-то другим.
— Вставай! Пошли летать! — без умолку твердила она с самого раннего утра. И если Элиас не отвечал и лишь крепче зажмуривал глаза, она, вскарабкавшись на кровать, подбиралась к его лицу и своими крохотными ручками старалась разлепить его веки.
— Ну дай же мне ещё немножко поспать! — ныл Элиас. — Подожди десять минуточек!
Бабушка усаживалась на подушку и принималась ждать. Но долго ей было не вытерпеть — уже через минуту она вскакивала и опять пыталась открыть Элиасу глаза.
— Десять минут! Всё! Идём летать!
Элиас понимал, что бабушка Нетя настоит на своём. Раз она решила, что пора приступать к тренировкам, значит, сон побоку. И он вставал, тихонько, чтобы не разбудить маму с папой, одевался, а затем с бабушкиной помощью оборудовал аэродром для тренировочных полётов.
Бабушка натягивала верёвку между вешалкой для одежды и окном, Элиас расстилал на полу своё одеяло, отодвигал в угол пальму и подвешивал под лампой раскрытый зонтик, ручкой кверху.
— Итак, Нетя, приступим! Полёт номер один! — объявлял он и ставил бабушку на шкаф. — Маши крыльями!
Хлопать крыльями перед полётом — или, как говорил Элиас, махать, было важным делом. Включить фен они не могли, он слишком громко гудел, поэтому Нетя сама поднимала ветер. Она крепко держалась за плюшевого слона, стоявшего на шкафу, и быстро-быстро взмахивала своими маленькими крылышками, вверх-вниз, вверх-вниз. Наконец Элиас замечал, что её пятки приподнялись. Это и был момент для старта.
— На старт! Внимание! Марш! — командовал он и вскидывал руку с зелёным флажком.
Бабушка разжимала руки, отталкивалась, поднималась в воздух и летела наискось через комнату. Иногда, если ветер был слишком слабым и старт не удавался, она, махнув раз-другой крыльями, падала в раскрытый зонтик, Элиас вытаскивал её оттуда и снова помещал на стартовую позицию, то есть на шкаф.
Но если старт удавался и если бабушка находилась в хорошей спортивной форме, она пролетала от шкафа до двери так быстро, что Элиас не успевал сосчитать до десяти.
«Девять!» — объявлял он время полёта. Или: «Восемь!» А как-то раз даже: «Семь с половиной!»
Но нередко бабушка стартовала неудачно — и тогда не перелетала через верёвку.
— Вынужденная посадка! — кричала она и плюхалась на расстеленное внизу одеяло.