До той минуты, когда из коридора доносился скрип двери, а затем мамины шаги, Элиас с бабушкой успевали совершить не меньше двадцати тренировочных полётов. Потом Нетя быстренько отвязывала и прятала верёвку, Элиас складывал зонтик и застилал одеялом кровать. Пока он в кухне готовил какао для бабушки, она искала для него чистые носки и футболку. Благодаря этому они не теряли времени даром, между тем как мама с папой по утрам от спешки с ног сбивались.
И ещё одна привычка появилась у бабушки: когда Элиас уходил в школу, она целовала его в кончик носа.
Крылышки Нети с каждым днём становились крепче, и летала она всё увереннее. Однажды, придя из школы, Элиас не сразу обнаружил бабушку — она спала, прикорнув на дверной притолоке, на самом верху. Целый день она тренировалась и так устала, что ей было не добраться до картонной коробки. В другой раз Элиас испугался не на шутку. Бабушка не разбудила его утром, как обычно, когда же он проснулся сам, то, сколько ни искал, нигде не мог её найти. Элиас всё перевернул, всё обшарил в комнате, то и дело тихонько окликая бабушку, но её нигде не было! Элиас очень встревожился, просто не знал, что и думать, как вдруг заметил что-то синее за окном. Бабушкин передник! И передник был… ну конечно, на бабушке Нете! Она сидела на ветке акации, болтая ногами, и жевала зелёный листочек. Элиас рассердился.
— Нетя! — крикнул он, высунувшись из окна. — Кто тебе позволил? Нельзя улетать из комнаты!
— Нельзя улетать из комнаты, — согласилась Нетя и опять принялась жевать листик акации.
— Немедленно вернись! Ты же упадёшь!
Но бабушка держалась совершенно спокойно.
Ведь она так много тренировалась, училась летать, и крылья у неё окрепли — теперь у неё появилась уверенность в собственных силах, какой раньше не было.
— Я гадкий утёнок. Я жду, когда прилетят лебеди, — радостно сообщила она.
Элиас оторопел.
— Никакой ты не утёнок, Нетя. — Элиас очень старался говорить спокойным тоном, но от волнения голос его всё-таки дрогнул. — И ты не лебедь. Лебеди большие, у них длинная шея. А ты посмотри, какая шея у тебя.
Бабушка наклонила голову, стараясь увидеть свою шею, но у неё ничего не вышло.
— Где моя шея? У меня нет шеи? — от изумления она заёрзала на ветке. Элиас испугался, как бы Нетя не свалилась вниз.
И тут его осенило, как перехитрить бабушку, чтобы заманить её в комнату.
— Иди сюда и посмотри на себя в зеркало! — предложил он. — В зеркале увидишь, какая у тебя шея.
Хитрость сработала. Бабушка замахала крыльями, поднялась в воздух и влетела в комнату. У Элиаса гора с плеч свалилась. Он мигом закрыл окно. Потом принёс из ванной папино зеркало для бритья и поставил перед Нетей.
— Вот, посмотри, убедись, что ты не лебедь.
Нетя с любопытством взглянула в зеркало. Собственный вид так её ошарашил, что она пронзительно взвизгнула.
— Что это? — Она тронула зеркало пальцем, словно хотела проверить, из чего сделана та Нетя, которая сейчас смотрела на нёё.
— Как — что это? Это ты, Нетя, — сказал Элиас. Бабушка долго молча смотрела на своё отражение в зеркале. Потом обеими руками взялась за свою шею и наклонила её в одну сторону, в другую, потом подняла голову и уставилась на Элиаса глазками-изюминками.
— Я не лебедь, — признала она. — А кто я?
Элиас растерялся: как же ответить на этот вопрос? Нетя это Нетя, бабушка с крылышками, вылупившаяся из яйца. Разве это неправда?
— Ты бабушка. Но ты не обыкновенная бабушка. Ты бабушка с крылышками, которая вылупилась из яйца, — сказал он.
— И я совсем одна? — Глазки бабушки наполнились слезами. Элиас заметил это и поспешил её утешить:
— Ты не одна — ведь у тебя есть я. У тебя — я, а у меня — ты.
Но этот ответ бабушку не утешил. Она притянула Элиаса к себе и долго внимательно на него смотрела.
— Ты — не бабушка с крылышками, — сказала она наконец. Элиас понял, что она имеет в виду, понял и то, что она права. Он-то, Элиас, не один. Он может играть с Эмилем, Викторией и Миланом, и все они — ребята, как и он сам. Каждый немножко не такой, как другие, но в чём-то все они одинаковые. А у бабушки Нети никого нет, похожего на неё.
— Не беспокойся, — сказал Элиас, — наверняка ты не единственная на всём белом свете бабушка с крылышками.
Но бабушка не повеселела. Она чмокнула Элиаса в кончик носа, однако осталась печальной.
— Сделай так, чтобы я стала лебедем, — попросила она.
— Этого я не могу сделать. Но не огорчайся! Ты не лебедь, но зачем же из-за этого плакать? — Элиас старался утешить бабушку. И в душе бранил себя за то, что показал ей зеркало. Что же теперь придумать, чтобы она перестала расстраиваться? И вдруг ему вспомнилась любимая присказка мамы. Теперь эти слова как раз пригодились: