Когда бабушку провоцируют, с ней лучше не связываться. Иначе не поздоровится.
Поэтому Эльса всегда рвет записки, найденные в школьном шкафчике. Там написано, что она уродина. Противная. И что ее убьют. Эльса рвет записки на маленькие клочки, чтобы прочитать было невозможно, и кидает их понемногу в мусорные корзины по всей школе. Это акт милосердия по отношению к бабушке. И по отношению к тем, кто пишет эти записки. Потому что, если бабушка узнает, она их просто убьет.
Привстав, Эльса нагнулась вперед и толкнула глобус. Директор утратил дар речи. Эльса с довольным видом опустилась на стул.
— Господи, Эльса, что ты сделала со своей щекой?! — вскрикнула мама с восклицательным знаком в конце, когда увидела три царапины у нее на щеке.
Эльса молча пожала плечами. Мама перевела взгляд на директора. В глазах у нее загорелся недобрый огонь.
— Что у нее со щекой?
Директор поерзал на стуле.
— Э, так сказать… Давайте немного успокоимся. Подумайте, так сказать, о ребенке…
Говоря это, он кивнул не на Эльсу, а на маму. Эльса потянулась ногой к мусорной корзине и снова пнула ее. Вдохнув поглубже, мама закрыла глаза. Затем нагнулась и придвинула корзину ближе к письменному столу. Эльса обиженно посмотрела на нее, а затем сползла со стула так, что пришлось держаться за подлокотники, чтобы окончательно не упасть. Она вытянулсь и почти — почти! — достала до корзины большим пальцем ноги. Мама вздохнула. Эльса вздохнула еще громче. Директор посмотрел сначала на них, потом на глобус. Придвинул его чуть ближе к себе.
— Послушайте… — начал он, вяло улыбаясь маме.
— У нашей семьи была очень тяжелая неделя, — извиняющимся голосом перебила его мама.
Как же Эльса это все ненавидит.
— Мы относимся к этому с полным пониманием, — сказал директор с совершенно непонимающим видом.
— Этого больше не повторится, — сказала мама.
Директор снова улыбнулся, нервно посматривая на глобус.
— К сожалению, у Эльсы это не первый конфликт за время обучения в нашей школе.
— И не последний, — добавила Эльса.
— Эльса! — одернула ее мама.
— Мама!!! — одернула ее Эльса, прибавив еще два восклицательных знака в конце.
Мама вздохнула. Эльса вздохнула еще громче. Директор прокашлялся и взял глобус обеими руками.
— Н-да, так сказать, мы обсудили эту проблему на совете школы, поговорили с классным руководителем и решили, что Эльсе пойдет на пользу общение с психологом. Она научится выплескивать агрессию другими способами.
— С психологом? А это не чересчур? — засомневалась мама.
Директор протянул вперед руки, словно просил у мамы прощения, а может, чтобы сыграть на воображаемом тамбурине.
— Мы вовсе не считаем, что с Эльсой что-то не так! Вовсе нет! Огромное количество детей с особенными потребностями посещают психологов с большой пользой для себя. Здесь нет ничего постыдного!
Эльса наконец дотянулась до мусорной корзины и перевернула ее на пол.
— Сами идите к своему психологу, — сказала она директору.
— Эльса! — рявкнула мама.
— МАМА!!! — рявкнула Эльса еще громче.
На всякий случай директор переместил глобус на пол рядом с собой. Мама нагнулась к Эльсе, из последних сил владея собой и стараясь не кричать.
— Эльса, милая, если ты расскажешь мне и директору, с какими детьми ты все время ругаешься, мы поможем тебе решить конфликт, и больше это не повторится.
Эльса смотрела на нее, сжав губы в тонкую линию. Царапины на щеке прекратили кровоточить, но светились, как тонкие неоновые лампы. Как будто ей на лицо вот-вот приземлится крошечный космический корабль.
— У стукачей не бывает друзей, — сообщила она.
Мама смотрела на нее раскрыв рот.
— Черт… Господи… Эльса! Кто тебе такое сказал?
— Интернет, — ответила Эльса, сложив руки на груди.
— Эльса, будь добра… — начал директор с гримасой, которую следовало понимать как улыбку.
— Сами будьте добры, — ответила Эльса без тени улыбки.
Директор взглянул на маму:
— Мы, то есть школьный совет и я, полагаем, что иногда Эльса могла бы просто уйти, когда почувствует, что назревает конфликт…