Баскина, Роббинса и бабушки.
Забирая Эльсу из школы, папа всегда опаздывает. Бабушка не опаздывала никогда. Эльса старается запомнить слово «ирония», потому что оно очень подходит ко всей этой ситуации: папа никогда никуда не опаздывает, кроме школы, а бабушка опаздывала всегда и везде, за исключением школы. Наверное, потому, что знала: когда тебе почти восемь, мир полон преследователей.
Папа снова дотронулся до руля.
— Ну что, куда ты хочешь поехать?
Эльса немного удивилась. Папа спросил так, будто они действительно могут куда-то поехать. Он поерзал на сиденье.
— Я подумал, вдруг ты хочешь куда-то поехать… Эльса знала, что папа говорит так из вежливости.
Не любит он никуда ездить, не такой он человек. Эльса посмотрела на папу. Папа посмотрел на руль.
— Домой, наверное, куда же еще, — ответила она.
Папа кивнул, на лице его были написаны разочарование и облегчение одновременно, во всем мире только один папа на такое способен. Он отвез Эльсу домой. Папа никогда ни в чем не отказывает Эльсе, хотя иногда ей бы очень этого хотелось.
— «Ауди» — прекрасная марка, — сказала Эльса, после того как они полпути проехали молча.
Она погладила «ауди» по бардачку, как будто это была кошка. Новые машины обычно пахнут мягкой кожей, а этот запах очень не похож на запах старой потрескавшейся кожи, как пахнут диваны в бабушкиной квартире. Эльсе нравятся оба запаха, хотя кожа не нравится — лучше бы она оставалась на своих законных владельцах, а не на обивке автомобильных сидений. Непростой это вопрос. Есть здесь некоторое лицемерие. Но Эльса над этим работает.
— Да, «ауди» своих денег стоит, — оживился папа.
Прошлый папин автомобиль тоже звали «ауди».
Папа ценит стабильность. Раз в году в продуктовом магазинчике рядом с домом папы и Лизетты полностью меняют дизайн. В такие моменты Эльсе приходится проводить с папой тест из рекламы по телевизору, чтобы исключить подозрение на инсульт.
Папа проводил ее от машины до подъезда. У дверей в темноте, словно маленький злобный домовой, наготове стояла Бритт-Мари. Эльса подумала, что это плохая примета: если встретишь Бритт-Мари, быть беде. «Эта старуха — как письмо из налоговой», — говорила бабушка. Похоже, папа был с ней согласен, Бритт-Мари — то немногое, в чем они были абсолютно единодушны.
— Здравствуйте, — неуверенно сказал папа.
— Здравствуйте, — поздоровалась Эльса.
— Здравствуйте-здравствуйте, — ответила Бритт-Мари, выплывая из темноты. Она дважды прерывисто вздохнула, словно затягивалась невидимой сигаретой.
Сделав над собой небольшое усилие, Бритт-Мари благожелательно улыбнулась. В руках у нее была газета с кроссвордами. Бритт-Мари обожает кроссворды, ведь там есть четкие правила. Буквы в клеточках написаны карандашом. Бабушка говорила, что Бритт-Мари из тех, кому потребуется выпить пару бокалов вина, прежде чем как следует распоясаться и заполнить кроссворд ручкой.
Бритт-Мари с раздражением взмахнула газетой перед носом у Эльсы.
— Не знаете, чье это? — спросила она, тыча пальцем в детскую коляску, пристегнутую к перилам рядом с доской объявлений.
Эльса видела коляску впервые. Странно, в их доме нет маленьких детей, разве что Полукто, но оно пока еще не родилось и передвигается вместе с мамой. Кажется, Бритт-Мари не готова была отнестись к ситуации философски.
— В многоквартирных домах запрещено держать коляски на лестнице! Это пожароопасно! — возвестила она, воздев руки, так что газета с кроссвордами упала на пол, словно негодное для сражения оружие.
— Точно. Об этом написано в объявлении, — любезно согласилась Эльса, кивнув на аккуратное объявление, висевшее прямо над коляской: «Не ставить коляски. Пожароопасно».
— Вот и я о том же! — сказала Бритт-Мари, немного повысив голос. Но все же благожелательно.
— Не понимаю, — сказал папа так, как будто действительно не понимал.
— Я спрашиваю, не вы ли повесили это объявление? Вот что меня интересует! — сказала Бритт-Мари, шагнув сначала вперед, а потом назад, как бы подчеркивая этим серьезность своих слов.