Лил призналась Роз, что она настолько счастлива, что даже страшно.
— Неужели в жизни может быть нечто столь восхитительное? — шептала она, боясь, что ее услышат — но кто? Рядом никого не было. Она подразумевала, и Роз ее вполне понимала, что такое сильное счастье не может остаться безнаказанным. Роз повысила голос и отшутилась, что «это такая любовь, имя которой нельзя произносить»,[2] и запела:
— «Я тебя люблю, о да, люблю тебя, а обманывать грешно»…[3]
— Ох, Роз, — не унималась Лил, — временами мне становится так страшно.
— Глупости, — возразила Роз. — Не беспокойся. Старухи им скоро наскучат, и они найдут себе ровесниц.
Шло время.
Иен поступил в колледж и начал изучать бизнес, финансы и компьютеры, а еще — работал в спортивных магазинах, помогая Лил: он готовился занять место отца. А Том решил стать менеджером театра. Лучший в стране курс читался в университете, где работал его отец, и казалось очевидным, что он должен ехать туда. Гарольд написал и позвонил, заверив, что в доме, где он жил с новой женой и дочерью, полно места. Они с Роз развелись спокойно, без грязи, но Том сказал, что никуда не поедет, его родной город — это его дом и он не хочет на север. У них тоже довольно хороший курс, к тому же и у матери есть чему поучиться. Гарольд даже приехал лично, желая переубедить сына: он собирался давить на то, что Том не хочет уезжать лишь потому, что держится за мамину юбку, но, увидев его, этого выдержанного и полного решимости молодого человека, взрослого не по годам, понял, что это обвинение было бы явно несправедливым. Пока Гарольд жил в своем бывшем доме, Иену несколько дней приходилось ночевать у себя, да и Тому тоже, и никому из четверки это не нравилось. Гарольд понимал, что все предпочли бы, чтобы он поскорее уехал, что ему тут не рады. Ему было не по себе, неловко, он высказал Роз свое мнение: парни уже слишком большие, чтобы столько времени проводить с немолодыми женщинами.
— Мы же их на поводках не держим, — ответила Роз. — Они могут идти куда хотят.
— Ну, не знаю, — наконец сдался Гарольд. И вернулся к своей новой семье.
Том записался на курсы по театральному менеджменту, сценическому менеджменту, сценическому свету, дизайну костюмов, истории театра. На это требовалось три года.
— Мы все работаем как лошади, — громко говорила Роз Гарольду по телефону. — Не понимаю, чем ты недоволен.
— Тебе надо бы снова выйти замуж, — настаивал ее бывший супруг.
— Ну, если уж ты не смог меня вынести, то кто же? — отрезала она.
— Роз, я просто старомодный семьянин. А ты в эту концепцию особо не вписываешься, признай.
— Слушай, ты меня бросил. Нашел себе идеальную жену. Теперь-то уже оставь меня в покое! Вон из моей жизни, Гарольд.
— Надеюсь, ты это не серьезно.
Тем временем Сол Хатлер продолжал ухаживать за Лил.
Все уже относились к этому, как к некой шутке, даже сам Сол. Когда он видел, что Лил направляется к Роз, он брал цветы, конфеты, журналы, плакаты и кричал: «Идет твой благоверный». Женщин это веселило, Роз иногда делала вид, что цветы для нее. Иногда он приходил и к самой Лил, но если там был Том или Иен, быстро прощался.
— Нет, — говорила ему Лил. — Прости, Сол. Я просто не вижу себя опять замужем.
— Лил, но ты же не молодеешь. И не стройнеешь. А кое-кто всегда рядом. Когда-нибудь ты будешь этому рада.
Или он подкатывал к Роз:
— Лил когда-нибудь поймет, что хорошо иметь мужчину в доме.
Однажды, когда мальчишки — парни! — собирались пойти на пляж серфингистов, пришел Сол с цветами для обеих женщин.
— Ну, вы обе, садитесь, — сказал он.
Женщины улыбнулись и сели, ожидая.
Ребята на выходящей к морю веранде собирали доски, полотенца, очки.
— Привет, Сол, — сказал Том.
После длительной паузы поздоровался и Иен. Значит, это Том его заставил.
Иен Сола не любил и боялся. Он как-то сказал Роз:
— Он хочет отобрать у нас Лил.
— Ты имеешь в виду, у тебя.
— Да, и меня хочет получить. Готового сына. Почему бы ему собственных не наделать?
— Я думала, ты мой, — ответила Роз.
Услышав это, Иен запрыгнул на нее, демонстрируя, кто чей.