— Ресторана здесь нет.
— О!
— Я живу здесь в пентхаусе.
— О!
— Вы не против?
— Нет… нет, хорошо.
— Я позвонил и велел повару приготовить обед на двоих.
— У вас есть повар? — Странно, но это ее поразило, хотя, видимо, не должно было поражать, принимая во внимание его положение.
Крис улыбнулся — это была его первая искренняя улыбка с момента появления у ее дверей.
— На вас легко произвести впечатление.
Он сказал это таким тоном, как будто иметь повара было таким же обычным делом, как пользоваться услугами мальчишки — разносчика газет.
В отдельном лифте они поднялись на тридцатый этаж в апартаменты пентхауса. Когда дверцы распахнулись, у Гледис захватило дух от представшей перед ней панорамы реки Уилланетт в том месте, где она впадает в реку Колумбия.
— Как красиво, — прошептала Глед, выходя из лифта. Она прошла за Кристофером через гостиную, обставленную стильной мебелью и устланную коврами. На отдельном столике стояла небольшая статуэтка. Она не очень разбиралась в искусстве, но эта вещица явно выглядела как коллекционная.
— Это работа Дуга Грэхема, — произнес Кристофер прозаичным тоном.
Гледис кивнула, надеясь, что он не догадается о ее невежестве.
— Белого вина?
— Пожалуйста. — Глед не могла оторвать глаз от открывшегося вида. По водной глади скользили разноцветные корабли и лодки, бело-голубые паромы.
— Совсем не похоже на Гавайи, правда? — спросил Кристофер, подавая ей бокал на длинной ножке.
— Да, но тоже прекрасно.
— На будущей неделе я опять еду на Оаху.
— Так скоро? — в голосе Гледис прозвучала зависть.
— Это еще одна короткая поездка. Самое большее на два-три дня.
— Может быть, у вас опять появится возможность поплавать в маске.
Крис покачал головой.
— Во время этой поездки у меня не будет времени на подводные приключения, — сказал он ей.
Глед примостилась на краешке софы, глядя на бокал с вином.
— Думаю, для меня вы будете неотделимы от времени, проведенного на Оаху, — тихо проговорила она. — Конец недели был… таким пустым.
— Я понимаю, что вы хотите сказать.
Ее пульс учащенно забился, когда его взгляд опустился на ее губы. Кристофер сел рядом и взял из ее непослушных пальцев бокал. Потом, откинув волосы в сторону, обнял Гледис за шею. Он не отрывал взгляда от ее глаз, как бы ожидая, что она станет сопротивляться. Потом медленно, давая ей полную возможность уклониться, если хочет, прижался губами к ее губам.
Инстинктивно придвинувшись ближе, Гледис простонала в ожидании. Ее здравый смысл забил тревогу, но она не желала его слушать. Ей хотелось хоть раз почувствовать, что значит, когда тебя целуют с настоящей страстью, когда тебя ласкает мужчина. Ей хотелось хоть раз испытать, что ее обожают. Сердце затопила исступленная радость. Руки скользнули вверх по его груди и легли к нему на плечи, а она прильнула к нему. Крис целовал ее вновь и вновь, слегка прикасаясь губами, как будто боялся спугнуть своей страстностью. Все же он, должно быть, почувствовал, что она не сопротивляется, и его поцелуи стали продолжительнее.
Это произошло с ней. Она испытывала то же, что испытала Энни! В третий раз происходило то, что испытала тетушка Эмма пятьдесят лет назад.
Подвенечное платье.
Гледис рывком прервала поцелуй. Задыхаясь, прижимая руки к сердцу, она вскочила на ноги. Недоверчиво раскрыв глаза, она уставилась на удивленного Кристофера.
— Это вы! — воскликнула она. — Это действительно вы.
6
— Что значит — «это вы»? — переспросил Кристофер. Когда она не ответила, он не отступил: — Что-нибудь не так, дорогая?
— Все! — выкрикнула она, качая головой.
— Я сделал вам больно?
— Нет, — прошептала она. — Нет. Я не знаю, что делать.
— Почему вы должны что-то делать?
— Потому что… О, вы не поймете. — Что еще хуже, она не могла ему сказать. При каждом его взгляде Гледис все больше убеждалась, что подруга права. Кристофер Депп — ее судьба.
Но она не могла влюбиться в него, так как знала, что с ней случится, если она полюбит его. Как и ее мать, она станет одинокой, разочарованной и несчастной. Если уж она и выйдет замуж, то за надежного и благоразумного мужчину. Такого… как Барт. Однако мысль о том, что ей пришлось бы провести жизнь с ним, вызвала еще более глубокое чувство неудовлетворения.
— Я не безрассудный человек, — усмехнувшись, сказал Кристофер. Потом добавил: — Ну, как правило. Если есть какая-то проблема, вы можете открыться мне.
— Это не должно быть проблемой. По словам Энни и ее тетушки Эммы, это — благословение Божие. Знаю, что говорю загадками, но… вы не сможете понять!